Чаепитие с призраками

Она продолжает идти по дорожке мимо мраморных плит. Площадка Пороховой Бочки, аллеи Жаровни и Доброго Доктора, еврейский и протестантский участки, колумбарий – она осматривает все таблички, включая слишком старые и слишком новые, и помечает каждое прочитанное надгробие крестиком в блокноте. Статуи на крышах мавзолеев следят своими белыми глазами, как она ходит по дорожкам. Они знают все ответы, но не в силах дать ни одного.

Агония, конечно, пытается помочь, но на расшифровку одной строчки у нее уходит целая минута. И за ней пришлось бы перепроверять. Если она пропустит хотя бы одно имя, придется все перечитывать.

Пока ни на одной из двух тысяч могил, просмотренных Фелисите, нет нужных имен. Есть три Аделаиды, семь Адель, восемнадцать Захариев, по большей части на еврейском кладбище, но ни разу эти имена не встречаются вместе. Вскоре остается обследовать всего две дорожки. Фелисите старается не терять надежды и сосредоточиться на задаче. Прочитать надгробие. Записать имя в блокнот. Поставить крест.

Но у вас есть перед ней преимущество: вы уже знаете, что в этот день она наконец что-то найдет, потому что именно об этом дне я рассказываю.

Вдалеке стреляет пушка. Полдень. Из-за солнца Фелисите приходится снять пиджак, а она все еще ничего не нашла. Проводница до сих пор удивляется, что родители ее матери смогли позволить себе участок здесь, на этом кладбище, где покойникам полагаются царские надгробия и нелепые склепы.

Они должны быть здесь. Отец сказал ей это под воздействием странночая. Сотрудники муниципальных архивов подтвердили смотрителю, что за последнее столетие участки, записанные на эти имена, не переходили из рук в руки. «Они где-то здесь, – повторяет себе Фелисите. – Нужно искать».

Она доходит до конца аллеи Альпини, которая упирается в границу кладбища, обозначенную полуразрушенной оградой. Вносит в блокнот надгробие номер две тысячи восемьсот и ставит крест.

Садится на ближайшую плиту. Могилка ребенка, очень старая, имя почти стерлось.

Агония неподвижно стоит на аллее, разглядывая ограду. Фелисите вытирает пот со лба. Если сестра проводила время, любуясь стенами, неудивительно, что она далеко не продвинулась.

Сестра подзывает ее жестом. Иди посмотри.

Даже не думай. Слишком жарко, чтобы шевелиться. Тем более пялиться на старую ограду.

Тогда Агония поднимает руку и кончиком желтого ногтя ведет по следам прорезей и отверстий, которыми усеяна поверхность камня. Издалека Фелисите различает неясные очертания буквы. Затем еще одной. И еще. Она встает и подходит к сестре. На стене десятки и сотни букв переплетаются, образуя тысячи имен, выгравированных за десятилетия и трудно различимых из-за времени и зеленоватых наслоений.

Фелисите хмурится:

– Это ничего не значит.

Даже если им удастся расшифровать всю стену, нужных имен там может не оказаться. Они могут быть полностью перекрыты более поздними. И даже если сестры найдут имена, без фамилии и даты они не продвинутся.

Эгония поднимает брови. Не то чтобы у них был выбор.

Ассоциация чтецов надгробий

Если вам предложат представить жителя Ниццы, какой образ вы себе нарисуете? Ну же, говорите, не бойтесь. Я не обижусь. В конце концов, достаточно посмотреть на меня, чтобы получить первоначальное представление – ну, если забыть о чае и кружевных скатертях.

Что ж, вы немного стеснительны, или слишком вежливы, или лицемерны, поэтому я вам помогу. У настоящего ниццара густые усы, круглый живот, в одной руке стакан Ricard[6], в другой – шар-буль для игры в петанк[7], а с уст слетает: «Ах ты, чурбан безмозглый, не видишь разве кошонет[8], да он размером с ментонский лимон, тебе что, нужно выстрелить над ухом из полуденной пушки, чтобы ты его заметил?»

Так вот, это точный портрет Мориса, президента ассоциации чтецов надгробий Ниццы. Только в это воскресное утро он обходится без пастиса и буля.

На часах семь, в раскаленном воздухе уже поют цикады. И все же Фелисите дошла до кладбища, почти не запыхавшись. Она спешит к дальней стороне, к аллее Альпини.

Морис ждет там с чемоданом:

– Фелисите, то, что ты мне здесь предлагаешь, просто невероятно.

Три подмастерья за его спиной кивают в знак согласия. Один из них, в грязной белой майке и с загорелыми бицепсами, похож на грузчика, другая, с фальшивым жемчугом и укладкой, – на королеву Елизавету. Последний, неряшливый тридцатилетний парень, улыбается Фелисите, как фанат, который надеется, что кумир его узнает. На груди у всех четверых значки с аббревиатурой НАЧН.

– Я попросил прийти пару опытных бойцов. Ну и этот малыш настоял на том, чтобы помочь. Поверхность для чтения большая, работы всем хватит. Да и стоит поторопиться, а то в университете, в отделе градостроительной политики или еще где-нибудь узнают о находке и перекроют к ней доступ.

В этот момент к ним под металлический грохот присоединяется ведьма.

– Надо же, сестра Фелисите, – радуется Морис. – Вы похожи как два шара для петанка, это забавно.