Чагинск

— Короче, Витя, пиши лучше про это — отличная тема, на хрена тебе Ружь?

Радон здесь ни при чем. Но… меня смущало отсутствие в котловане людей. Куда все делись? Теоретически они могли наткнуться на какое-нибудь… Захоронение. Археолог Кобейн вроде бы рассказывал про скотомогильник…

Ружь, безусловно происходит от Rouge, Rouge же, в свою очередь, восходит к скандинавскому Ragnarok, Роман недооценивает… Голова моя, глаза мои… Здесь мог быть скотомогильник после чумы, или сибирской язвы, или монгольского ящура. И за пятьдесят лет бациллы в подземных пустотах мутировали и размножились и, когда до них добрались экскаваторы, вырвались, и теперь их не остановить…

— Может, поближе посмотрим?

— Не стоит, — возразил Роман.

— Почему?

Роман ухмыльнулся.

— Это, разумеется, не радон, — сказал он. — Это… Ты в курсе, что в Юже произвели подземный атомный взрыв?

— Хочешь сказать, что тут… взрыв?

— Кто знает…

Эта драга ковырялась тут вроде бы с зимы. Это могла быть не драга, кто ее проверял.

— Местные бы как раз и знали, — заметил я. — У них под ногами бахнули атомную бомбу, а они и не заметили?

— Такое вполне могло случиться, — сказал Роман. — Под видом геологоразведки просверлили шурф под самый холм, бахнули ночью — сказали, что землетрясение, а потом смотрели, как жители разлагаются…

Рому сегодня несло.

— Пойдем лучше обедать, — предложил я.

— А почему нет?! Ну ладно, не атомную бомбу, какую-нибудь другую, понятно, что атомную можно счетчиком Гейгера вычислить…

— Рома, Чагинск на тебя деструктивно воздействует, — сказал я. — Ты становишься как Хазин, а так нельзя. Пойдем лучше в «Растебяку», там хорошо.

Мы отправились обедать, по пути Роман продолжал развивать идею про бомбу.

— Почему из котлована все разбежались? — спрашивал Роман. — А что, если там действительно нашли? Если они раскопали… тайный взрыв? У экскаваторщиков стали выпадать волосы… У тебя есть счетчик Гейгера?

— Нет, — зачем-то ответил я.

— И ни у кого его нет! Тут, может, давно триста рентген вокруг!

Роман погладил прическу, словно проверил наличие, а я отметил, что теперь думаю про радиацию в котловане. В принципе, в этой бредовой идее могли содержаться зерна здравого смысла. Медики что-то подозревали и давно разбежались из больницы. И часть ПВО, что размещалась вокруг Чагинска, не просто так исчезла, у них-то дозиметры имелись. И льнозавод — там должна быть хорошая химическая лаборатория, льнозавод закрылся неспроста…

— Нет, — сказал я. — Если бы здесь была радиация, Светлов бы сюда не сунулся. Наверняка они заранее проверили. Я понимаю, ты надеешься…

Мы приближались к «Растебяке», и я надеялся, что завтра в кассе будут автобусные билеты.

— Это многое объясняет. Пацаны могли наткнуться в лесу на заброшенный командный пункт. Или встретить группу прикрытия…

Роман говорил и говорил, а я, чтобы не подключаться, размышлял об адмирале Чичагине. Теперь я понимал его лучше. Блестящий герой Петербурга, один из потомков тех, кто пришел в Ладогу с Рюриком, владетель земель и душ, образованнейший человек, покровитель искусств, друг Рокотова и Державина, впал в немилость и оказался здесь, среди тесных пажитей и скудных весей. Впрочем, особых пажитей в ту пору здесь не было, лишь лес, болота и реки, овраги и долгие гривы. Народ был дик, но барину обрадовался, поскольку без барина жилось туго.

В оврагах жгли костры гилевщики, на гривах куковали веселые кукушки, купцы, спускавшиеся по Ингирю, жаловались на дневных сов, ухавших на каждом броде. Антиох Чичагин вооружил своих людей мушкетами, разогнал несколько шаек, некоторых повесил, других высек, быстро навел порядок…

— Витя, смотри!

Все-таки жаль, что я теперь не пишу книгу про адмирала, он все больше и больше нравился мне.

— Смотри!

Роман указал пальцем. Возле «Растебяки» борзым способом была припаркована «шестерка» Хазина.

— Отлично, — сказал я. — Сейчас и поговорим…

В «Растебяке» уже горели приятные вечерние лампы, пахло хлебом и жареным мясом. Посетителей средне, небольшая компания с огромным брусничным пирогом и штук пять отдельных мужиков.

Я сразу увидел Хазина, он сидел у витрины и, похоже, пил — на столе скучали пустая рюмка и полупустой графинчик рядом с ней. Еще перед Хазиным стояла глиняная миска, судя по обглоданной щучьей голове, из-под ухи. Мне тоже захотелось ухи, горячей, с черным перцем и щепотью рубленого зеленого лука.

Хазин. Где ты, бухгалтер-ловелас, с печалью подумал я, где ты, простой нормальный человек. Увидев нас, Хазин обрадовался, звонко хлопнул в ладоши и воскликнул:

— Лишенцы! Идите сюда, я вас сто лет жду!

На лице Романа возникло сомнение, но было поздно.

— Да я вас давно заметил! — крикнул Хазин. — Гребите, уроды!

Мы подошли и сели за стол, Хазин ухмыльнулся.

— А я вас с утра ищу, — сказал он. — А вы куда-то сгасились…

— Здравствуй, Хазин, — сказал я.

— Здорово, фантомасы! Так и знал, что сюда придете! Хотел вам кое-что сказать…

Хазин отвлекся на рюмку — подышал в нее и стал протирать подолом рубахи.

— Что сказать-то хотел? — спросил я.

Хазин схватил за горло графин и поболтал в нем остатки водки.