Чайка с острова Мираколо

Коротко рассказав о новостях и подкрепившись, Маттео поспешил дальше по своим делам. Кстати, его последнее предположение было не лишено смысла. Я не решалась позвать Скарпу еще раз, а сам он пока не давал о себе знать. Наши встречи обходились мне как-то слишком дорого. По сравнению с хищной целеустремленностью пескаторо, графские стражники выглядели благостными божьими коровками.

***

Ночь накрыла город влажным темным покрывалом. Развесила над каналами прохладный туман, приглушила звуки, успокоила разгоряченные головы, подарив нам долгожданный отдых от дневной суеты. Правда, мне было не до отдыха. Несмотря на все тревоги последних дней, заснуть никак не получалось.

Луна, вошедшая в полную силу, была похожа на миску, до краев налитую холодным облачным светом. Ее лучи проникали даже сквозь стены. Они насквозь пронизывали зажмуренные веки, пробуждая к жизни потаенные свойства моей натуры, которые мне хотелось скрыть от всех, в том числе от самой себя. Лунный свет был так ярок, что я обошлась без свечей, заканчивая письмо к Рикардо. Посыпав песком последние строки, дождалась, пока высохнут чернила. Потом, сложив лист вчетверо, написала на лицевой стороне имя адресата, капнула растопленным сургучом и осторожно вдавила печать.

Завтра я попрошу Маттео передать это письмо Рикардо. Мой мнимый брат вместе с доном Сакетти и другими сторонниками графа Арсаго целый день будет занят в Совете, так что Маттео доберется до него только к вечеру. Я как раз успею исчезнуть. Все было готово к побегу. Мужское платье, купленное сегодня на рынке, завернуто в полотно и припрятано на дне сундука. Деньги пересчитаны и сложены в кошель. По моим подсчетам, их должно было хватить, чтобы добраться до Аримина, где я рассчитывала найти Джулию. Заодно смогу убедиться, что с ней все в порядке.

Открыв крышку ларца, я аккуратно положила письмо поверх драгоценных флаконов из цветного стекла. Гладкие стеклянные бока загадочно мерцали в глубине. В сотый раз я задумалась: почему вдруг Ассунта решила отдать мне ларец? Мы с ней даже не попрощались толком… Кажется, в нашу последнюю встречу она вообще меня не узнала – назвала Мелиной… Нет, она сказала «мела». Перед моими глазами снова встало измученное, восковое лицо на бледных простынях, пропахших лекарствами и болезнью. Это тяжелое воспоминание я увезу из Венетты – в наказание за свою самонадеянность.

Пока я заново переживала эту сцену, мои пальцы безучастно гладили выпуклые фигурки птиц, вырезанных на боках шкатулки. Сидя на ветках гранатового дерева, птицы клевали его плоды. Между прочим, «мела» на старом языке означало «яблоко». Ларец выглядел древним. Такие шкатулки часто использовали для хранения семейных секретов. А вдруг…?

Затеплив свечу, я с пристрастием принялась изучать ларец. Вынула все флаконы, простучала дно. Ничего не нашла, но мне показалось, что внутренность сундучка была менее вместительной, чем его наружние размеры. Значит, в нижней части должно быть еще одно отделение!

Если бы не подсказка Ассунты, я его ни за что бы не нашла, так хитро оно было спрятано среди узоров! Осмотрев и прощупав все фигурки, вырезанные на боках, я случайно вдвинула гранатовое яблоко в клюв сидящей рядом птицы и – щелк! – нижняя часть шкатулки, которую я считала единым целым, вдруг выдвинулась вперед. В глубине узкого ящичка что-то белело. Дрожащими руками я схватила и распечатала письмо. Оно было адресовано Джулии.

«Милая моя девочка, жаль, что не могу тебя утешить хорошими новостями касательно нашего дела…»

Этот мелкий бисерный почерк был мне знаком. Он принадлежал Беатрисе Граначчи. Джулия иногда зачитывала вслух отрывки из ее писем, приходивших в монастырь каждую неделю. Слушая ее, я мысленно улыбалась, радуясь за подругу. Их отношения с матерью казались мне удивительными, полными веселой ласковости, теплоты и доверия. Их омрачало только одно обстоятельство: сватовство Энрике Арсаго и настойчивость его отца.

«…поскольку граф продолжает упорствовать в своем желании видеть тебя своей невесткой, я готова благословить тебя на поступок, который при других условиях сочла бы неприемлемым. Но прошу тебя, милая дочь, воздержись от опрометчивых шагов хотя бы до моего следующего письма! Надеюсь, я все же смогу уладить дело. Завтра я собираюсь встретиться с…»

Очевидно, Беатриса всеми силами старалась избавить дочь от ненавистного брака. Вот только отправить это письмо она не успела. Встреча, о которой здесь говорилось, закончилась для нее трагически.