Чайка с острова Мираколо

Потерев ладонями горевшие от усталости глаза, я попыталась собраться с мыслями. Вероятно, Ассунта нашла это письмо в бумагах донны Беатрисы, разбирая вещи после ее смерти. Когда я приехала в Венетту, тетка не отдала его мне, так как подозревала во мне самозванку. Почему она в конце концов изменила решение, читала ли она письмо, заподозрила ли убийцу – этого я уже не узнаю… Может быть, познакомившись с домом Арсаго поближе, она согласилась, что выдать Джулию за Энрике означало принести ее в жертву? Может быть, сочувствие ко мне (или к племяннице) перевесило в ее душе те выгоды, которые семейство Граначчи получило бы от этого брака?

Я могла лишь предполагать. Но главное – теперь я знала, с кем виделась донна Граначчи накануне своей внезапной смерти. Вскочив, я с отвращением отшвырнула письмо. Она встретила его, как дорогого гостя – а он в ответ поднес бедной женщине бокал с ядом! Потому что она, видите ли, мешала его планам!

Я тяжело оперлась на оконницу, прижавшись щекой к мягкой бархатной портьере. Гнев тяжелыми толчками бился в груди. Если бы я могла отомстить! Вызвать сюда всех живущих-под-волнами, тех, кого боятся даже помянуть в разговоре, кто отравляет сны тяжелыми видениями, заставляя сердце замирать от беспомощности и ужаса… О, я могла бы до краев наполнить этот дом страхом! Снова, как вчерашней ночью, у меня закололо ладони. Луна, настороженно следившая за мной совиным взглядом, вдруг потемнела, наливаясь угрожающей краснотой. Было слышно, как вдалеке в нетерпении бьется море. Сегодня самая подходящая ночь, чтобы открыть ему дорогу в город!

«Месть – это опасное оружие, которым невозможно управлять, – строго напомнила я себе. – И оно больнее всего бьет по тем, кто ни в чем не повинен!». Я подумала о Маттео, дежурившем сейчас на причале, об Алессандро, Бьянке и Инес, спящих в своих постелях, – и решимость моя увяла.

Джулия всегда говорила: если что-то задумала – делай сразу. Долгие размышления способны подточить любой замысел, как морская вода точит каменные стены…

Так и не решившись обратиться к морю, я внезапно сама почувствовала зов. Ощущение чужого присутствия было звонким и отчетливым, как ясный звук колокола на рассвете. Замерев от неожиданности, я вся обратилась в слух. Между прочим, вчера, перед возвращением Рикардо, тоже кто-то торчал под нашими стенами! Кого там носит? Может, Скарпа пришел требовать долг? Но больше всего меня поразило, что неизвестный пытался позвать меня по имени! Моему настоящему имени, данному при рождении, которое здесь, в Венетте, не знал никто! «Я здесь», – осторожно откликнулась я, как умеют кьямати. В тот же миг где-то в глубине дома раздался предостерегающий крик.

***

От резкого вопля, раздавшегося в ночи, я едва не вывалилась из окна. Что случилось? Пожар? Горим? Метнувшись к двери, я прижалась к ней ухом, но услышала только скрип полов в соседней комнате. Наверное, там тоже кто-то проснулся. Нужно выйти посмотреть, что случилось. В коридоре было темно, хоть глаз выколи. Крики доносились с другой стороны дома.

– Джулия? – послышался шепот.

Я мгновенно прижалась спиной к стене, выставив перед собой свой кинжальчик. Пусть смехотворное, но все же оружие!

– Кто-то проник в дом. Будьте у себя и никого не впускайте.

Чтоб ему лопнуть, он меня до смерти напугал! Постепенно привыкая к темноте, я могла различить только светлое пятно рубашки и блеснувшие на миг белки глаз, но этот уверенный хрипловатый голос узнала бы из тысячи. Это был Алессандро. Светлое пятно скользнуло в сторону лестницы и растаяло в темноте. Навострив уши, я расслышала слабый шорох, с которым меч выходит из ножен.

Мне ужасно хотелось позвать Пульчино, чтобы непроглядная темнота обрела, наконец, контрастность, чтобы снова почувствовать себя сильной! Не такой беспомощной и одинокой, как сейчас. Но сегодня наступила особая ночь, когда магии было лучше не касаться. Я хорошо запомнила то ощущение, когда дремавшее во мне мирное волшебство вдруг обернулось кровожадным хищником, готовым убить всех вокруг.

Двигаясь вдоль стены, я хотела вернуться в комнату, как просил Алессандро. Чья-то рука зажала мне рот, отчего у меня вторично чуть сердце не выскочило из груди. Я дернулась, собираясь ударить нападавшего ногой. Меня удивил запах. Пахло чернилами, старыми книгами и чуть-чуть – маслом от фонаря, с которым мы сидели на алтане. Это была Бьянка.

– Тихо, тихо! – шепнула она, потянув меня за рукав.

Проскользнув в ближайшую комнату, мы бесшумно прикрыли дверь, стараясь не скрипнуть. Здесь тоже было темно, как в колодце. Над ухом еле слышалось чужое дыхание. На фоне окна, обведенного бледным лунным сиянием, выделялся чей-то силуэт. Длинные белокурые локоны, тусклый блеск шелка на рукавах… Инес! Значит, и она здесь!

– Что вы тут делаете? Зачем бродите по дому? – шепотом спросила я, когда Бьянка подтащила меня к окну. Ее лицо, выступившее из мрака, скупо усмехнулось:

– Мы же не знали, что именно сегодня кто-то надумает вломиться! Скажем так, у нас здесь был свой разговор.