Чайковский

В мае Петя Чайковский сдал переходные экзамены и был переведен в V класс. Хорошее настроение не покидало его. Из памяти еще не ушли воспоминания о недавно отпразднованном в кругу семьи дне рождения. Ему исполнилось четырнадцать лет. И хотя в училище Пете, как и многим его товарищам, хотелось скорее стать старше, дома это желание полностью исчезало. Даже приятно чувствовать почти одинаковое внимание и к себе и к сидящим рядом за столом четырехлетним Модесту и Анатолию. А с какой нежностью смотрела на него мать, когда он импровизировал на фортепиано! Это удивительно вдохновляло юного музыканта. Да, пожалуй, она единственная среди всех, кто верно угадывал и понимал самые сокровенные мысли и чувства.

Жестоким и неожиданным ударом явилось для Пети известие о болезни матери. От младших детей скрыли, что у Александры Андреевны холера. Их немедленно отправили к ее сестре — Елизавете Андреевне Шоберт. Через несколько дней здоровье Александры Андреевны резко ухудшилось. Вскоре стало ясно: неотвратим трагический исход… Было решено послать за детьми, чтобы они простились с матерью. Когда же на квартиру в Соляном переулке привезли Петю и Сашу, было уже поздно — Александра Андреевна скончалась.

Трудно представить себе, что происходило в эти мгновения в душе мальчика, когда он узнал страшную весть. Даже через двадцать пять лет он не мог без резкой боли вспоминать случившееся: «Каждая минута этого ужасного дня памятна мне, как будто это было вчера…» Тогда ему казалось, что все кругом словно бы застыло, потеряло всякий смысл. Вместе с сестрой он покинул квартиру и, плохо представляя себе, что происходит вокруг, вышел из ворот дома как раз тогда, когда, без шапки, со спутавшимися полосами, весь трепетавший от волнения, подбежал запыхавшийся Ипполит. Тетушка не взяла его прощаться с матерью, оставила вместе с близнецами. Взглянув на Петю, Ипполит увидел его бледное, растерянное лицо. Дрогнули губы…

— Все кончено, — сказал он негромко и отрешенно.

Глава IV ЮНОШЕСКИЕ УВЛЕЧЕНИЯ И ИНТЕРЕСЫ ПЕРВЫЕ СОЧИНЕНИЯ

Смерть горячо любимой матери потрясла его не столько своей неожиданностью, сколько, но его убеждению, абсолютной невозможностью: он долго не мог смириться с мыслью о кончине Александры Андреевны. Он отказывался верить в случившееся. Ведь еще совсем недавно, всего несколько дней назад, он видел мать веселой, хлопотливой, встречал ее понимающие, глубокие и ласковые глаза. Она смеялась, слушая его рассказы о шалостях товарищей по училищу. А как она радовалась, узнав, что он успешно сдал все экзамены и перешел в V класс училища!

И вот ее нет… Он не увидит ее никогда, потому что ее нет… Как же понять, что это такое — «нет»?!

О чем бы он тогда ни думал, мысли, покружив в каком-то тягостном вихре, навязчиво возвращались к этому короткому, полному страшного смысла слову. Именно тогда он понял, что еще не раз ему придется оказаться в таком же трагическом положении, когда кого-то опять не окажется рядом… Вскоре постигшее его горе еще более усугубилось: сразу после похорон матери, тогда же, в июне, холерой заболел и отец. Но, к счастью, Илья Петрович справился с недугом, хотя мучительно переживал вместе с детьми уход из жизни безмерно дорогой ему жены. Оглушенный случившимся, Петя долго находился в напряженном, нервном состоянии и поначалу почти не воспринимал окружающий мир. Однако время шло, и, мало-помалу приходя в себя, мальчик интуитивно искал спасения в музыке, погружаясь в звуковые образы. Где-то в глубине сознания он начал слышать музыку… Правда, это была не та музыка, что радовала и успокаивала своим лирическим настроением, которую он создавал в идущих от души импровизациях, а другая — тревожная и драматическая.

Высоко и напряженно, словно предвещая беду, звучали резкие возгласы неумолимых труб. Гулкие удары литавр, прерываемые звенящим тембром тромбонов, казались эхом страшного несчастья. С удивительно светлым и печальным чувством вели чудесную мелодию скрипки, волнами вознося ее к небу. Что это за музыка? Кто ее создал? Нет, раньше он ее никогда и нигде не слышал… Она зазвучала в нем только сейчас, когда по-настоящему глубокие страдания выплеснули ее как итог его переживаний. Первые трагические музыкальные образы сохранились глубоко в душе четырнадцатилетнего юноши, множились с годами и в дальнейшем стали все более влиять и определять содержание творчества композитора.

Наступила трудная пора, когда мечты о будущем, связанном, как казалось Пете, только с музыкой, уступили место нелегким раздумьям — хватит ли сил и таланта для осуществления этой мечты. А тяга к прекрасному, полному волшебных образов и мелодий искусству не ослабевала, хотя течение жизни не располагало к осуществлению сокровенного желания.