Чан Кайши — враг китайского народа

Именно в это время переход гоминдановских генералов и офицеров на сторону японцев принимает повальный характер. Чанкайшистская камарилья всеми средствами оправдывает перешедших к противнику генералов и офицеров. Например, о Пан Бинсюне представитель гоминдановского военного комитета заявил, что «он остаётся непреклонным перед японскими захватчиками, остаётся преданным и смелым, твёрдым и непоколебимым». Хэ Инцинь на «мемориальной неделе»[110] также открыто отрицал факт капитуляции Пан Бинсюня и Сунь Дяньина. А в это время гоминдановский генерал-капитулянт Пан Бинсюнь, получив от японцев и Ван Цзинвэя ранг «главнокомандующего операциями по истреблению коммунистов в районе Шаньси — Хэбэй — Шаньдун — Хэнань» и «главнокомандующего 24‑м корпусом армии мира и спасения родины», уже вёл военные действия против 8‑й и Новой 4‑й армий.

Теперь положение стало предельно ясным: все капитулировавшие генералы и офицеры действовали по приказу Чан Кайши. Весной 1947 г. Сунь Дяньин был захвачен в плен войсками Народно-освободительной армии. При встрече с генералом Лю Бочэнем[111] Сунь Дяньин воскликнул: «Чан Кайши приказал мне стать предателем. Позже он тайно прислал ко мне своего человека, пытаясь изъять приказ. Разве так поступают?» По свидетельству подчинённых Сунь Дяньина, с приказа была снята фотокопия, которая тщательно сохраняется.

25 февраля 1946 г. шанхайская газета «Дагунбао» в корреспонденции «О цзинаньской группе в Ичжоу» писала, что когда политкомиссар Новой 4‑й армии наотрез отказался разговаривать с представителями марионеточных войск, «У Хуавэнь, слегка улыбаясь, заявил: «5 января 1943 г. я вступил в марионеточные войска по личному приказу генералиссимуса Чан Кайши, специально для того, чтобы бороться с коммунистами…»

Такова была одна сторона этого подлого дела — переход из армии и партии Чан Кайши к японским захватчикам.

Но существовала и другая сторона — возвращение к Чан Кайши от японских захватчиков. Иначе говоря, отношения Чан Кайши с японцами в то время характеризовались именно таким «обменом людьми». Возвращение началось с Тао Сишэна, затем на самолёте прилетел У Кайсянь и так далее, один за другим. При отъезде У Кайсяня его провожал офицер японского штаба генерал-майор Кабаяси, который подчеркнул, что

«отношения между японцами и Чунцином рано или поздно непременно станут дружественными во имя совместной борьбы против коммунистов и Советского Союза. Предоставление независимости ванцзинвэевским властям, возвращение им концессий, аннулирование привилегий японцев и т. п., всё это надо рассматривать как мероприятия, рассчитанные на возвращение Чан Кайши. Даже в Северном Китае возможно восстановить структуру, которая существовала при Политическом совете[112] до войны. Более того, японцы могут вынудить Германию, Италию и Францию пойти по их пути. Аннулирование неравноправных договоров и права экстерриториальности со стороны США и Англии сейчас представляет собой пустую болтовню, в то время как Япония разговаривает с китайцами языком конкретных дел».

У Кайсянь обещал честно передать Чан Кайши эти намерения японцев. И вот эти мерзавцы, возвращавшиеся к Чан Кайши, восхвалялись им и его кликой как «преданные мужи» и продолжали подвизаться как его избранники.

3. Чан Кайши, пытаясь противопоставить что-либо работе Мао Цзэдуна «О новой демократии»[113], написал с помощью только что вернувшегося из лагеря японцев Ван Цзинвэя и Тао Сишэна, свою антикоммунистическую, антинародную книгу «Судьбы Китая». Подручные Чан Кайши, ещё до выхода в свет этой пресловутой брошюрки, стали на все лады превозносить её как «захватывающее, величайшее творение всех времён и народов», подобно тому, как клика Вэй Чжунсяня, этого известного прохвоста и предателя конца династии Минов, в своё время расхваливала его «Положения трёх династий», сравнивая это сочинение с «Летописями» Конфуция.