Чардаш смерти

Так, постепенно вырастая над собой в ходе тех драмматических событий, я приходил к важному жизненному выводу – воспитательная работа среди дремучего невежества народных масс архиважна для скорейшего коммунистического строительства. Именно это умозаключение и определило мою дальнейшую судьбу. Ну да ладно!

Пришлось применить к односельчанам Подлесных новые воспитательные меры. Помню, была поздняя осень. Землю схватило морозом. Нескольких человек пришлось посадить в холодную. Выставили часовых. К утру весь мой взвод вместе с часовыми и заложниками растворились в окрестных лесах. Будто лешак их забрал. Впоследствии по округе поползли вовсе антинаучные слухи о бродящем по окрестным лесам чудотворце – местном уроженце, который вроде бы многих из-под расстрела спас. Называли и имя «чудотворца» – Матвей Подлесных. Я активно агитировал против этой антинаучной байки. «Где же логика? – спрашивал я. – Почему спасая повстанцев и прочих, якобы обиженных советской властью, Матвей Подлесных не спас собственную семью?» И то было правдой. Отец, мать и братья Матвея с семьями – все были ликвидированы как злостные кулаки. Однако с того времени к Матюхе и прилепилось прозвище «Колдун».

Благодаря тому, что в подавлении бунта участвовали лучшие офицеры и полководцы Красной армии, гидру контрреволюции удалось задушить. Ты смотришь на меня с интересом, Ярый Мадьяр? Да, прежде чем вы на нас напали, мы хорошенько повоевали с внутренним врагом. Я пониманию, часы мои сочтены. Буду ли я казнён или погибну от гангрены, на моё место заступят тысячи других. В Советской Союзе народу много! И тогда всех вас, и явных врагов, и тайных… Ну да ладно!

Та война была долгой и кровавой. Но Матюха выжил, как видишь. Конечно, он понёс наказание. Мягкое наказание.

После всех преступлений – дезертирства, незаконной конфискации помещичьего имущества, бандитизма, самогоноварения – Матвей Подлесных был реабилитирован. Советская власть гуманна. Каяться пришлось публично. А как же иначе? Тяжесть совершённых преступлений подразумевала худшие, жестокие кары. Руководители так называемой Объединенной крестьянской армии приговорили Подлесных к расстрелу за самогоноварение, но заменили расстрел батогами. Рабоче-крестьянская власть приговорила к двадцати пяти годам лагерей – телесные наказания в Советском Союзе запрещены. Порка есть буржуазный пережиток. А потом советская власть проявила снисхождения к Подлесных. Суд заменил ссылку в лагеря публичным покаянием. Но перед этим пришлось за Матвеем побегать.