Чародей

– Таита! – снова закричала девушка и навалилась Мерену на грудь, чтобы успокоить его.

Затем она вспомнила: маг уехал в пустыню вместе с Нефером и отрядом колесниц с какой-то таинственной целью и вернуться мог едва ли раньше чем через несколько дней. Она подумала было сходить за Минтакой, но спальня подруги находилась в другом конце древнего дворца, а ей страшно было оставить Мерена.

Предстояло справляться самой. Она поняла, что жизнь Мерена в ее руках, и при этой мысли страх ее поутих. Его место заняла холодная решимость. Мерикара легла рядом с больным и крепко обняла его, шепотом поддерживая и успокаивая. Через некоторое время юноша затих, и она смогла ненадолго оставить его. Девушка подошла к сундуку около окна, нашла в нем склянку, оставленную для нее Таитой, смешала ее жгучее содержимое с вином и подогрела на жаровне, как учил маг.

Когда она поднесла кубок к губам Мерена, тот попытался было отказаться, но ей удалось заставить его выпить. Когда чаша опустела, Мерикара согрела воды, омыла пот с лица и пену с губ больного и собиралась обмыть тело, как у него случился внезапный приступ и юноша начал дрожать и стонать. Страх вернулся с прежней силой. Она бросилась к Мерену и отчаянно вцепилась в него.

– Не умирай, мой милый, – взмолилась она и заявила голосом более решительным: – Я не позволю тебе умереть. О Хатхор, помоги мне! Я собственными руками вытащу его назад из подземного мира.

Девушка знала, что вступила на поле боя, и боролась вместе с Мереном, не жалея сил и укрепляя его силы своими. Когда она почувствовала, что он обмяк в ее руках и его мокрое от пота тело начинает остывать, она закричала:

– Нет, Мерен, вернись! Вернись ко мне. Ты не можешь уйти без меня.

Она прижала губы к его губам и поделилась с ним собственным дыханием жизни. Юноша вдруг судорожно выдохнул, опустошив легкие, и она подумала, что все кончилось. Царевна обхватила обеими руками его исхудавшую грудь, а когда ослабила давление, он сделал шумный вдох, затем другой и еще один. Едва заметное трепетание сердца перешло в сильные, ритмичные удары, которые девушка ощущала всем своим туловищем.

– Ты вернулся, – прошептала она. – Ты вернулся ко мне.

Он все еще был холодный, и, когда его начала бить дрожь, Мерикара обняла обеими руками его грудь, а обеими ногами обвила его бедра, согревая своим телом. Мало-помалу дыхание Мерена стало глубоким и ровным, и она ощутила, как теплая кровь заструилась по его жилам. Она лежала на нем, испытывая чувство исполненного долга, поскольку знала, что спасла любимого и с этой ночи и навек он будет принадлежать только ей.

На рассвете свершилось еще одно чудо. Она почувствовала, что его тело пробудилось и что некий орган, некогда такой мягкий и маленький в ее ладони, теперь вновь налился кровью, став огромным и твердым как камень, и давит на нее, устремляясь вверх меж ее раздвинутых бедер.

Мерикара посмотрела на Мерена и увидела, что тот в сознании. Глаза его были темными, глубоко запавшими, но в них читались такое благоговение и такая нежность, что сердце расширилось в ее груди и она почувствовала, что вот-вот задохнется от силы нахлынувших чувств.

– Да? – спросил он.

– Да, – ответила она. – Я хочу этого больше всего на свете.

Она раскрылась и протянула руку, направляя его. Ощущая болезненное томление внутри, Мерикара приняла любимого глубиной своего естества, взлетела с ним как на крыльях на высоту, на которую никогда не поднималась прежде, и закричала, чувствуя, как он наполняет ее горячим потоком, как если бы с ним изливалась в нее вся его боль, все перенесенные страдания. И ощутила в нем великий покой, когда он прижался к ней и уснул.

Она тихо лежала рядом, стараясь не потревожить его, наслаждаясь звуком его дыхания и теплом худого, изможденного тела, сладко страдая от боли там, где он побывал глубоко внутри нее.

Почувствовав, что Мерен просыпается, Мерикара нежно поцеловала его в губы, поздравляя с возвращением. Он поднял веки и заглянул ей в глаза, сначала растерянно, а потом, вспомнив о минувшей ночи, с разгорающейся радостью.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – сказал он.

– Я уже твоя жена. И останусь ею до последнего дня моей жизни.

Нефер оглядел колонну колесниц. Они мчались в карьер, по четыре в ряд. Командиры отделений ждали его сигнала. Он посмотрел вперед и увидел на равнине цепь вражеских пехотинцев, очертания которой расплывались в жарком мареве, так что она казалась извивающейся змеей, плывущей в озере с мерцающей водой, хотя никакой воды впереди не было. Он направлялся в середину цепи. Благодаря заботам Таиты Дов полностью оправилась от раны и сейчас резво бежала, не отставая от размашистой поступи Круса.