Чаровница

— Да что тут объяснять-то? — не выдержала я, ощущая, будто все пространство вокруг вколыхнулось. — Вы! Ты и твой брат отправили меня с Илерисой, скрыв от сестры, что на юге орудует банда работорговцев! — кричала я, ощущая поразительную легкость в теле. — А она мне со злости сказала, чтобы я проваливала на все четыре стороны! А потом еще и обман Вагелии! Может, хватит уже надо мной издеваться, и отпустите просто?

Да, я сорвалась и не выдержала. Если еще Кадагана и Илерису простить смогла, то Гаральда нет. Он даже не попытался нормально за меня перед братом заступиться. Да и сейчас, с чего начал? С упрека, почему я сбежала!

— Дай мне слово вставить! — схватил меня за плечи Гаральд.

В его глазах было так много ярости и решимости, что я на миг подумала, будто это не тот Гаральд Решительный, которого знаю. И выражение лица пугало. Сильно сжатые губы превратились в тонкую линию, он часто дышал, а зрачки расширились. Теперь я испугалась и выставила руки в защитном жесте, стараясь отстраниться как можно дальше.

Ладони вспыхнули белым светом, и Гаральд отлетел от меня, с силой впечатавшись в каменную стену, моментально с громким лязгом тяжелых металлических доспех сползая на пол. Я вскрикнула и инстиктивно закрыла руками рот. Что же я натворила? Это же можно как покушение истолковать! Что теперь делать? Куда бежать?

Гаральд лежал на полу и дышал через раз, смотря своими серыми глазами в потолок комнаты, черные волосы разметались во все стороны. Я уже было подумала, что сломала ему что-то. И подбежав, дрожащими руками прикоснулась к щеке Правителя.

— Я… мне… это не специально… — запинаясь проговорила.

Он продолжал молчать, лишь смотрел теперь на меня. В его глазах читалось удивление, испуг, но никакого страха или ненависти. А затем он засмеялся. Хрипло и кашляя, но засмеялся и попытался подняться. Правда, в таких доспехах это было сложно, поэтому пришлось немного ему помочь.

— Эма, — отсмеявшись проговорил, — остальные девушки, когда обежаются, ищут способы отомстить, а ты не мелочишься, сразу магией бьешь!

Я покраснела и опустила голову, жалея, что волосы заплетены и нельзя ими прикрыть пылающее лицо. Мне было и обидно, и стыдно, и еще больше захотелось убраться отсюда. Уже развернулась, чтобы уйти, как Гаральд поймал меня за руку и сказал:

— Пожалуйста, не уходи. Надеюсь, что хотя бы после того, как я заслуженно получил, ты меня сможешь простить.

— Я не могу… и не хочу… — ответила, ощущая как голова тяжелеет и веки начинают закрываться. — Мне лучше уйти.

Виски резко заболели, и бочему-то глухо заныли руки, как тогда, когда я спасала душу Кадагана — будто штыри вогнали. Сделала шаг, еще один, а затем пол и стены пошли кругом. Больше я ничего не помню…

Глава шестая

После долгих споров, криков и откровенных угроз командир Иммор все же выпустил меня за стены замка. Мужчина и сам хотел прогулятся со мной, но ранение в бедро не позволяло пока ему садиться в седло, а мне же хотелось, наконец, вырваться за кольцо каменных стен и прокатиться на Лаэви. Мое физическое состояние вполне мне это позволяет. Хотя, Дивет совершенно другого об этом мнения. Он говорит, что пока я не востановлю свою магию, то мне следую быть под защитой. И ничего не хотел слышать про то, что я сама могу с этой проблемой разобраться.

Меня продержали три дня в покоях Гаральда. Самого Правителя не видела. Он после той ссоры не появлялся, а я не горела желанием что-либо менять в сложившейся ситуации. Мне вполне хватало того, что меня навещал Аувелесий и один раз заходил Мертвец. Наемник в основном молчал, лишь один раз на мои распросы по поводу его магии, ответил:

— Это наследие моего рода.

Я со слезами на глазах просила его воскресить Бьетеорию и Файтиуса, но мне доходчиво объяснил Аувелесий, что сила Мертвеца может поднять любого мертвого, но не даровать ему душу. Тогда у меня случилась истерика, от осознания своей беспомощности. Слезы катились по щекам, падая на руки, которыми я сжимала свой кулон.

— Кто бы ты ни был, тот, кто направляет меня. Молю! Останови это! — твердила безостановочно, раскачиваясь из стороны в стороны.

Никого в этот момент впокоях не было. Мужчины ушли, удостоверившись, что со мной все в порядке. Ума не приложу, как получилось сдержаться, чтобы сразу не разрыдаться. Было невыносимо понимать, что больше их больше нет.

Весь оставшийся день я просидела у окна, наблюдая за тем, как над телами защитников Виольтасской крепости воздвигали огромный курган, вершину которого венчал круг из воткнутых мечей. Внутри было практически пусто, присутствовал лишь стыд. Стыд за то, что мы опоздали и столько людей и эльфов погибло. И хотя, предельно понятно, что в этом нет моей вины, было больно наблюдать, как тела засыпали песком, как в братской могиле нашли свой покой Бьетеоря и Файтиус.