Час кроткой воды

– Не считай деньги в чужом кошеле, своих не будет, – осадил его Лан. – Примета такая.

– А ты бы не хотел? – не унимался Нин. – Тебе разве ничего не надо? Вот на что бы ты такую награду потратил, а?

Лан знал, на что он хочет потратить часть своего нежданного богатства. Он успел это обдумать еще по дороге в управу, когда шел зарегистрировать дар. Так полагается – чтобы потом не было пересудов о взятках и прочем тому подобном. Он ведь при должности состоит, ему иначе нельзя. Да, по дороге он обдумал все хорошенько… а потом у него едва все мысли из головы не вылетели, когда он увидел, как улыбается Пин Стройный Тополь.

– Уже? – радостно удивился он. – Ай да госпожа Бай! Уже половину отдала, ни часа лишнего не придержала, не то, чтобы себе оставить…

– Себе?! – возмутился Лан. – Забияка?! Да вы ее просто не знаете!

– Теперь – знаю, – ответил счетовод. – Вас обоих. И рад этому.

Счетовод улыбался редко и еще того реже был чему-то рад. Когда имеешь дело с деньгами, всякого насмотришься. И алчности, и зависти, и подлогов всяких… он, как мало кто другой, знал цену щедрости, честности и дружбе. Цену, невыразимую деньгами. Он понимал то, чего Нин не поймет, проживи он хоть восьмикратно дольше, чем отмерено человеку.

И потому нельзя сейчас говорить о том, что Ласточка получила куда больше, чем десять золотых, и уж тем более – что дар от семьи Тайэ она поделила поровну и отдала половину Дылде. Рано или поздно все равно дело выплывет на поверхность – но к тому времени страсти хоть как-то улягутся. А сейчас Нин и так уже пришел на край рассудка – как же так, столько денег, и все не ему! А узнай он, что Ласточка получила дар еще и поверх обычной награды, и притом поделилась им, совсем из рассудка выйдет: мыслимое ли дело – золото в другие руки отдавать! Это уже не зависть будет, а что-то похуже… темнее, страшнее… Лан не очень понимал, как это назвать, но опасался этой тьмы даже и не названной. Скажи он сейчас про дар Наместника, тем более разделенный – и с Нина станется, самое малое, Ласточкин дом поджечь. Или еще что-то жуткое вытворить.

Нет, о даре говорить нельзя.

А о том, на что бы он потратил деньги – отчего же и нет?

– Ну, отчего не надо, – хмыкнул Дылда. – Всем что-то надо. Я бы вот комнату снял хорошую. Не все же в казарме для стражи кантоваться. Или даже домик. У меня ведь самые годы жениться – а жену в казарму не приведешь. То есть для семейных, конечно, тоже своя казарма имеется, а все-таки как-то оно не то…

– А что, у тебя и на примете кто-то есть? – заинтересовался Ани, тощий и неистребимо веселый юнец, без памяти влюбленный в соседскую дочку. Сватовство уже было слажено, и Ани не чаял, как дожить до осени, когда он со своей быстроглазой хохотушкой обменяется, наконец, шактулками с именем.

– Тебе первому скажу, – отшутился Дылда.

– Нет, а ты правда жениться задумал? – не отставал неугомонный Ани.

– Только после тебя, – засмеялся Лан.

– За мной дело не станет, – заверил его Ани.

– А что, – солидно произнес Гань, – жениться – это правильно. Ты только скажи, а уж мы тебе такую свадьбу закатим!

– Не хуже, чем семья Мин, – поддержал его Фан.

Лан аж щеку изнутри прикусил от изумления. Надо же, как иногда везет! Он-то ума приложить не мог, как бы этак понезаметнее своротить разговор на свадьбу в семье Мин – именно об этом его попросила Забияка, чтобы помочь Шану – а беседа в нужную сторону свернула сама собой!

А раз сама собой, то грех не воспользоваться.

– Меня там не было, – осторожно начал Лан, – я тогда как раз в патруле ходил. Хотел отпускной день взять, да заменить меня некем было, вот и не получилось. А говорят, с размахом свадьбу устроили, и гостей назвали всяких, и своих, и со стороны…

– Уж это точно! – расплылся в улыбке Гань. – Я, к примеру, с собой лекаря нашего квартального взял, он моего тестя от лихорадки вылечил, никакого врача звать не понадобилось. А вот Бун учителя из храмовой школы позвал, который его старшенького грамоте учит.

– Это Сай, что ли?

– Да нет, другой, ты его не знаешь. Новенький. Но учит отменно.

– Да, а вот Кай – он знаешь, кого позвал?

Не прошло половины листа, как Лану вывалили если и не все имена приглашенных со стороны гостей, то, по крайности, очень многие. Оставалось решить, как донести их по назначению, и побыстрее. Ведь закатная стража заканчивает свой обход только в полночь – а до полуночи многое может случиться. Да и где искать Храмовую Собаку, если он в управе не сидит, а бегает по своим следственно-розыскным надобностям?

Значит, искать надо того, кто не бегает.

Лан заприметил на перекрестке мимохожего шкета – судя по виду, явно из Подхвостья – и окликнул его. Шкет подошел неохотно: и ослушаться стражника нельзя, себе дороже, и торопиться не с руки – мало ли что у стражника на уме? Вдруг плюху дать хочет или с улицы согнать?

Но на уме у Лана было совсем иное.

– Эй, парень, ты Забияку… тьфу, то есть госпожу Бай Ласточку знаешь?