Час пони

Сидящий рядом стажёр со вздохом стянул шлем, яростно почесал белобрысый ёжик волос и вопросительно мотнул головой в сторону моего баула.

Да.

Это ещё одна из навалившихся в последнее время проблем. Мы тащим синтетов с Земли даже не неводом уже — донным тралом. И теперь частенько цепляем тех, кто до последнего времени тихо-мирно жил у хозяев.... скажем так, вполне благопристойных. Сейчас же владеть синтетом стало небезопасно — с одной стороны шайки фанатичных синтетов-аболиционистов, ненавидящих людей, с другой — не менее фанатичные шайки людей, ненавидящих синтетов, с третьей, четвёртой и прочих — кто-то ещё, и очень часто такие вот благопристойные граждане благопристойно избавляются от живых игрушек. Это так просто — отвезти подальше и оставить на улице... Так просто подобрать мимоходом неприкаянную душу, и лишь после понять, кто у тебя оказался на руках. Не выкидывать же потом в шлюз, мы не земляне всё-таки. Вот и начали появляться на Тайге эти живые игрушки, с ясными глазёнками и наивной верой в то, что попали сюда из другого мира, или что там ещё прописали им в память. Хватанувшие жизни достаточно, чтобы накрепко это запомнить, но недостаточно, чтобы сорваться и переродиться в полноценную личность.

Имея опыт, их довольно легко отличить от тех, кто уже прошёл срыв. Внешний облик, поведение, моторика.

Эмоции, наконeц.

Именно этими эмоциями сейчас и фонило от баула.

Растерянность, непонимание. Страх. Обида.

И робкая, хрупкая надежда.

Тоже, в общем, проблема, которую потом надо будет решать.

В этом выходе мы по наводке ведущего этот сектор искина, Лины, уже на обратном пути сделали внезапный крюк, и свалились на головы компании генофриков хищной модификации, решивших поиграть в охотников. Объектом охоты была группа синтетов-фуррек. Хвостатых уже загнали в глухой проулок, и те уже прощались с жизнью — всем было плевать на такие забавы и в более спокойные времена — но тут сверху с воем прошёлся и ненадолго завис тяжёлый катер, вниз по стропам ссыпалась тройка хмурых ребят в броне и со стволами, и генофрики показали что с мозгами у них всё в порядке. Исчезли моментально, как и не было их.

Потом был короткий, но ёмкий разговор, предложение, и полыхающую эмоциями четвёрку вывели из проулка к нашему дэка. Один за другим гасли огни эмоций, по мере того, как их укладывали в стазис, вот только когда мы закончили, огоньков осталось чуяться на один больше, чем ожидалось. Слабенький, едва заметный, но учитывая, что при виде катера начисто разбежались не только генофрики, но и прочие местные — это было странно. Так что я покрутил носом и пошёл посмотреть. По ощущениям где-то метров полста было.

Посмотрел. И убедил отчаянно фонившую смертной тоской синтетку выбраться из-под груды искорёженного металла, где та пряталась. Двигалась она с трудом, на задней ноге была хорошая такая гематома и потеки крови из-под неуклюжей перевязки чем-то вроде платка, так что я отстегнул со сбруи баул формата "мечта хомяка" и предложил забираться. В иное время такое предложение было бы подозрительным, или вовсе пугающим, но она метнулась туда с облегчением. Сдаётся мне, что облегчение то было того рода, когда будут рады даже смерти, лишь бы всё это, наконец, закончилось.

Ну, что ж... Я прикинул наше с кораблём положение и траекторию. Время у нас есть... а вот запасных стазис-капсул в катере, наоборот, нет. Как раз на этих четверых резерв в катере и кончился, так и вышло вровень, да и на корабле уже резерв кончается. Надеюсь, сменщики уже на подходе.

Я тоже стащил шлем, выстегнул гарнитуру с визором, надел их, подтянул баул поближе и раскрыл его.

20

— Привет. Я Шад, старший в этом дурдоме. А тебя как зовут? — я протянул руку так, словно знакомился с кошкой — медленно, близко, но не касаясь первым, ладонью вниз, чтобы не казалось, что пытаюсь схватить. Сходство ситуации усиливалось размером — сжавшаяся в комок понька внутри была, считай, самую малость больше и выше, чем крупный мэйн-кун.

Рубиновые глаза, лазурная шёрстка, крылья, радужные грива и хвост... Что-то везёт мне на них. Вот только эта — совсем ещё жеребёнок, голенастый и пока ещё довольно нескладный. Она опасливо прижала уши, а взгляд нервно мечется между моей рукой и лицом.

Я не торопясь переместился с сиденья на пол — контакт всегда легче устанавливать, когда глаза более-менее на одном уровне, и пегаска, наконец, решилась встать и осторожно притронуться копытцем к пальцам.

— Здравствуйте. — голос слегка похрипывал, и она кашлянула. — Рэйнбоу Дэш Симич.

Так, что тут у нас, судя по первым впечатлениям... Вежливая, воспитанная девочка, на улице оказалась совсем недавно — простой костюмчик, конечно, грязен, но заметно, что грязь не застарелая и запах не тот. Через срыв поведенческих скриптов, похоже, не проходила — об этом говорят мимика и мелкая моторика. Интонации, правда, вызывают некоторый диссонанс — фамилию-прим она произнесла естественно, как свою, такое бывает, коли хозяин заслуживает уважения, если не любви. Но как тогда она оказалась на улице? Хотя возможно всякое...