Час ведьмы

Элиот перевел взгляд за окно, его внимание привлекли две вороны, поедавшие остатки мертвого енота во дворе.

— Как бы ни был опасен лес, по крайней мере с чайниками вы там не столкнетесь.

— Это так, — сказала она. Мэри видела, что Элиот не поверил версии Томаса. Большинство мужчин в городе придерживались единого мнения: верь в одно и говори другое. Но Элиот дал ей понять: он знает, что Томас солгал.

— Вы сможете присоединиться ко мне завтра? — спросил он.

— Да. До обеда или после?

— На весь день. Я отправлюсь на рассвете и вернусь перед самым закатом. Вам это не подходит?

— Вовсе нет.

— Хорошо. Поселение, куда я отправлюсь, не в самой глуши леса, но и не на опушке. Нам потребуется два-три часа, чтобы добраться до Хоуков. Поэтому готовьтесь, что как минимум пять часов придется провести в седле. Дни сейчас коротки, и я вряд ли проведу у индейцев более трех часов. Считайте, что ваше время с Хоуками — это первая глава катехизиса.

— Благодарю вас.

— И, пожалуйста, не думайте, что сможете сопровождать меня всегда или часто. Пока мы говорим только о завтрашнем дне. Об одном путешествии зараз.

— До тех пор пока я славлю Господа, я буду к вашим услугам.

Элиот смерил ее взглядом.

— Я довольно грузен, но вы маленькая. У меня есть дамское седло, можете поехать со мной. Но дорога будет слякотной из-за подтаявшего снега. У вас есть гетры для верховой езды?

— Есть стременные чулки.

— Хорошо. Будьте здесь к рассвету.

Мэри встала и поблагодарила его. Томас может сказать что-нибудь едкое по поводу того, как быстро развиваются события, но вряд ли он станет ее удерживать. Теперь у нее есть благословения преподобных Нортона и Элиота. Насколько ей известно, Томас будет даже рад не возвращаться к обеду домой — вместо этого он сможет пропустить лишнюю кружку-другую в ближайшей таверне.

По дороге домой Мэри зашла к родителям. Она смотрела на лестницу на второй этаж и думала, как она была рада вернуться сюда, несмотря на треволнения из-за судебного процесса и неловкость, которую испытывала в присутствии Абигейл после того злополучного случая с Генри. Она рассказала матери, что намерена завтра познакомиться с Хоуками и два самых уважаемых человека в колонии поддержали ее решение. Мэри знала, что мать расскажет людям, а чем больше людей будет знать о том, как верят в нее Джон Нортон и Джон Элиот, тем меньше вреда ей смогут причинить слухи о колдовстве или даже обвинения в нем.

Мать помолчала после того, как Мэри подробно расписала ей свой план. Мэри видела, что она одновременно и горда, и обеспокоена — именно этого Мэри и ожидала.

— И ты едешь завтра? — спросила мать, встревоженно глядя на нее.

— Да. Мне даже не терпится.

— В лес?

— Не так уж далеко. Не нужно бояться. Мы уедем на рассвете и вернемся к закату. Уйдем из леса до темноты. Я сочту это небольшой проверкой, действительно ли я готова следовать за своим желанием. Думаю, преподобный считает так же.

— Я доверяю Элиоту.

— Я тоже.

— И все-таки, Мэри, будь осторожна.

— Моя душа в руках Господа. Ему я тоже доверяю, — заключила Мэри и уже после того, как слова сорвались с ее губ, поняла, что хотя и не лгала, но вводила мать в заблуждение и использовала имя Господа в качестве инструмента для манипуляций.

— Я хочу, чтобы ты мне подробно обо всем рассказала. С твоей стороны очень благородно помочь Хоукам: смотрите в Небо, но умеряйте свои ожидания.

— У меня нет ожиданий, — сказала Мэри и рассмеялась. Она чуть не выпалила, что ощутила зов Бога, но это была бы слишком дерзкая ложь. Одно дело — стоять у огня, и другое — шагнуть прямо в него. Она продолжила:

— Я буду следовать рекомендациям Джона и учту его советы. Думаю, завтра я принесу мало пользы, но многое узнаю.

— О Хоуках.

— Да, о Хоуках, — согласилась она, хотя перед мысленным взором у нее стоял аконит, о котором, она надеялась, ей также станет известно как можно больше.

Вскоре после заката Джонатан Кук постучался в дом, когда Мэри и Кэтрин готовили ужин. Он сказал, что надеялся увидеть Томаса. Его куртка задубела на холоде, а шапку он натянул до самых бровей.

— Можешь подождать его, если хочешь, он должен быть с минуты на минуту, — предложила Мэри. Она старалась относиться к нему доброжелательно, но после того, что услышала от Томаса, зять сильно упал в ее глазах. Ее удручал не тот факт, что Джонатан требовал денег у ее мужа, а то, что он проиграл все приданое. Она разочаровалась в нем настолько, что лицо, некогда казавшееся ей привлекательным, теперь как будто стало нахальным.

— Да, я подожду, — ответил он, приятно улыбнувшись, и Кэтрин налила ему сидра.

— Как твоя семья? Как Перегрин себя чувствует? — спросила Мэри.

Джонатан стоял у огня, потягивая напиток.

— Последнее время ей плохо по утрам. То ли из-за ребенка, то ли съела что-то не то. А может, из-за перемены погоды.

Мэри раздумывала над его словами.

— Когда раньше она носила детей, было так же? — допытывалась она.

Он пожал плечами.

— Практически. Но я слышал, что-то подобное приключилось со служанкой твоих родителей, Ханной.

— С Перегрин то же самое?

— Я не врач, но похоже на то, — сказал он.