Чаща

Там внизу были и другие люди – они подходили поглядеть на Спота, а потом отходили в сторону. Похоже было, им попалось нечто любопытное, вроде застрявшей в банке с медом мухи, но зрелище скоро им надоело. Они бродили по поляне, сплевывая и отхлебывая из кувшинов, и отходили помочиться на стенку хижины. Один тощий малый, без рубашки и в комбинезоне с лямкой через одно плечо, стоял неподалеку от медведя. Его нос, казалось, был позаимствован у человека куда более внушительных габаритов, а сам он, насколько я мог судить, был единственным, кто не имел при себе оружия. Он лепил из комьев грязи шары и швырял их в зверя. После первого шара медведь поднялся, замахал лапами и зарычал. Человек рассмеялся и бросил следующий.

И в этот самый момент Спот, рот которого разрывался от крика, взглянул наверх, как раз в мою сторону. Вот только не берусь утверждать, разглядел он меня или нет – правда, на миг его глаза расширились, словно он увидел мое лицо в обрамлении кустов, и выражение его лица смягчилось, точно он решил, что я явился к нему на помощь. Он мог бы крикнуть, подзывая меня, но не стал. Не знаю, в чем была причина: толи мне просто показалось, что он меня увидел, или же он проявил мужество, не желая, чтобы и меня схватили, а, может быть, просто не осталось сил, чтобы крикнуть. Зато я уверен в другом. Если он решил, что я оказался там, чтобы помочь, он ошибался. О, я очень хотел ему помочь. Но не мог. Просто не мог.

Что толку от мальчишки, который толком не умеет пользоваться револьвером, когда внизу под ним собрались все эти чудовища. Пусть мое оправдание выглядит никчемным, и я даже не пытаюсь объяснить, насколько я был напуган, – только честный ответ таков: я ничего не сделал, потому что боялся. Это, конечно, не оправдание, но другого все равно нет.

Спот отвернулся и стал смотреть вбок, как бы показывая всем своим видом, что теперь готов распрощаться с жизнью. Все, с меня достаточно. И вот тогда Беспощадный, который уже насладился мучениями своей жертвы, отбросил горящую ветку и из сюртука мертвеца, который он носил, вытащил бритву, раскрыл ее и очень медленно, с умением и уверенностью парикмахера, который подбривает клиенту брови, подался вперед и разрезал Споту лоб. Кровь сразу не полилась. Остался только след от бритвы, но мигом позже, в лучах показавшегося из-за деревьев солнца, порез побагровел, и Беспощадный подался назад. Одновременно Ниггер Пит отработанным движением откинул голову Спота, и кровь брызнула на землю, а Ниггер Пит закудахтал, будто курица, снесшая яйцо.

Беспощадный встал на ноги, а Ниггер Пит взял Спота за шиворот и приподнял так, что его ноги теперь не касались земли. Спот свесил голову набок, закрыл глаза, а его руки бессильно повисли вдоль тела. Тогда Ниггер Пит поднял его еще выше и протянул в направлении медведя. Тот не проявил интереса. Человек с комьями оставался на месте и видел все, что происходит, – так что он захихикал и с удвоенной энергией принялся лепить новые шары и швырять их в зверя, который был теперь явно рассержен и раскачивался, поднявшись на дыбы. Беспощадный встал напротив Спота, бритва сверкнула вновь, и он отступил в сторону. На сей раз бритва рассекла горло, и все повторилось: сначала красная линия, а дальше широкая струя крови, плеснувшая далеко, так что окатила морду медведя, и капли на его мехе рубинами засверкали на солнце.

Сперва медведь казался озадаченным, но горячая кровь разбудила в нем голод. Зверь шагнул вперед, и Пит швырнул ему навстречу Спота, который рухнул лицом вниз прямо перед медведем. Мне хочется думать, что Спот к тому моменту уже был мертв. Ни одно движение вслед за тем, как медведь, ухватив за шею, встряхнул его, будто коврик, и отбросил в сторону, не обнаружило его мучения.

Пара из тех, что беспорядочно слонялись вокруг, подошли взглянуть на работу медведя. Один пнул Спота ногой и сказал:

– Глянь-ка, малявка-ниггер отправился на небеса.

В этот самый момент я словно перенесся из реальности в какой-то другой мир, в безумное место, где здравый смысл, порядочность и человеческие законы так же нелепы, как шелковые панталоны на осле. Мои глаза наполнились слезами. В животе забурлило. Я даже не знал, смогу ли шевельнуться или, наоборот, оставаться неподвижным. И тут чья-то рука сжала мое плечо.

– Тише, – произнес голос Коротыша.

Обернувшись, я увидел его на коленях прямо позади меня с карабином в руках. Я стал осторожно пятиться задом, пока мы оба не оказались футах в двадцати от места, где были прежде, на корточках под раскидистым вязом. Когда мы заговорили, наши лица были рядом, как у любовников, а голоса не громче, чем звон комариных крыльев.

– Беспощадный, – начал я. – Он…

– Я видел.

– И я ничего не сделал.

– Ты и не мог ничего сделать. И я не мог. Спот видел нас обоих, Джек. Я был сзади и выглядывал из-за твоего плеча.

– Я не знал про тебя, – сказал я. – И ни черта не сделал.

– Ты ничем не мог помочь. Спот ни словом нас не выдал. Умер как храбрец.

– Мне в этом мало утешения, – сказал я.

– Он, думаю, чувствовал иначе.