Чаща

– Заманчиво, но нет, – сказал Коротыш. – Он работает на нас. Он тоже из цирка.

– Великоват для кувырков, верно?

– Да, – сказал Коротыш. – Великоват. Он у нас уборщик. Бывает, и львиный укротитель.

– А, разве только ниггер льва и поймет. Главное, коли сожрут, всегда другой найдется на подмену.

– Да, менять их очень просто, – сказал Коротыш.

– Вон тот здоровый боров тоже из цирка?

– Он ходит по проволоке, – сказал Коротыш.

– Этот боров?

– Он довольно шустрый.

– Так, а если тут, между деревьями, натянуть веревку – он сможет пройти?

– Нет, – сказал Коротыш. – Нужна очень тугая проволока, да и без сетки он не работает.

– Почему это?

– Потому что не хочет упасть и удариться.

– А, другое дело. Понимаю. Случись поднять меня повыше табуретки, и сам бы захотел такую сетку.

– Так насчет того жирного вора, – напомнил я. – Нам бы только вернуть деньги на башмачок.

– Костюмы пусть остаются обезьянам, – сказал Коротыш.

Как выяснилось, этот человек знал не больше остальных. Например, что где-то в лесу есть банда беззаконников, а среди них есть один по имени Беспощадный Билл. Понятно, мы разыграли, что Жирдяй спер деньги для всей этой компании, а они собирались открыть собственный цирк на деньги за башмачок жены Коротыша.

– Вот что я вам скажу, – объявил человек. – Про Беспощадного я слыхал. А может, и видал его здесь, но точно не скажу. Один ниггер говорил, что это он. Так при нем, кто бы он ни был, всегда целая ватага – человек десять-двенадцать. И даже если только половина из того, что я про них слыхал, правда, вам лучше бы сказать карлице, что она останется хромой и ничего тут не поделать. Или начинайте копить на новый башмачок.

– Будем иметь в виду, – сказал я.

Точного их местонахождения он не знал, лишь то, что искать надо к юго-востоку. Толку от него было примерно как от пустой бутылки, если ее крутануть и смотреть, куда покажет горлышко. Но хотя бы он видел нашего Жирдяя.

Когда мы распрощались и направились к остальным, он крикнул нам вслед:

– Эй, малыш, надеюсь, нога твоей подружки заживет, а ты наберешь денег на башмак. Я дал бы пару монет, но нужно платить ниггерам.

Мы понимающе кивнули и вернулись к своим.

Наблюдавший за нами издалека Юстас спросил:

– Ну, как все прошло? И что там за башмак?

– Мы сказали ему, что ты львиный укротитель.

– Чего? – сказал Юстас.

– Ты слышал, – ответил Коротыш. – А еще наплели с три короба про обезьян-людоедов и башмак для увечной карлицы.

– Что за хрень? – сказала Джимми Сью.

– Твой дружок все начал, – ответил Коротыш. – По правде говоря, он был неподражаем. Впрочем, нам помогло, что малый был наполовину пьян и беспросветно глуп. Короче говоря, доподлинно известно только что Жирдяй здесь побывал. Это все, что мы имеем.

Я заметил, что Спот предался каким-то своим размышлениям. Спустя недолгое время он спросил:

– Разве бывают обезьяны-людоеды?

– Еще бы, – сказал Коротыш.

Мы уже порядочно проехали, когда дневная жара стала угасать, и прохладные тени выползли на дорогу, сливаясь с деревьями по обочинам, а птичий щебет сменился гулким уханьем из темноты.

(19)

Одолев еще приличный отрезок, мы наткнулись на уводящую в лес узкую тропинку и решили отправиться по ней, чтобы поискать место для лагеря вдали от посторонних взглядов. Поначалу мы с трудом различали дорогу, но со временем глаза попривыкли и темнота густой чащи понемногу рассеялась, а потом лес раздался в широкую прогалину с вырубленными и спиленными деревьями, вероятно, ведущую к оставшейся в нескольких милях лесопилке.

Миновав прогалину, мы снова углубились в чащу, где и решили укрыться под покровом могучих сосен. Здесь мы надеялись на безопасный ночлег, так что, не теряя времени, стреножили наших лошадей. Мы слишком устали, чтобы заботиться о еде, и сразу же завалились спать. Я разложил свою подстилку, где мы с Джимми Сью и улеглись, а немногим позже нам пришел составить компанию Боров.

Я уже почти спал, когда Джимми Сью положила руку мне на грудь и, приблизив губы к моему уху, шепнула:

– Я хотела вырасти и стать принцессой, а вместо этого я шлюха. Как такое случилось?

– Видно, свернула не в том месте.

– Это уж точно.

– Я хотел стать фермером, а сделался убийцей.

– Похоже, нам обоим случилось свернуть не туда.

Я обнял ее за шею и прижал к себе.

– Джимми Сью, ты моя принцесса, куда бы ты ни свернула. Там, на дороге, ты спросила, чего я хочу или как-то так. У меня есть ответ. Я хочу тебя.

– Сегодня ночью или на всю жизнь?

– Признаться, этой ночью не слишком. Я так устал, что нет сил даже снять штаны.

– Тогда это кое-что значит.

– То есть?

– Ты сказал, что хочешь меня, даже оставшись в штанах.

– Верно, я не подумал, – сказал я. Даже если Джимми Сью и сказала что-то в ответ, я уже не слышал, потому что сразу же уснул.

Посреди ночи я проснулся от мучительной жажды и увидел, что Спот не спит. Он сидел на земле у самого края прогалины, между большим зазубренным пнем и выжженной ямой, где когда-то торчал другой пень. По соседству было еще несколько ям на месте пней, взорванных динамитом.