Чаща

– Надеюсь, твоя сестра цела, – продолжил Ефрем. – Очень надеюсь. Ведь Беспощадный, как я сказал, непредсказуем. Никогда не знаешь, что он выкинет. Тот молодчик чем-то ему не угодил, и он, недолго думая, его прикончил. А потом сделал то, что вы видели, с Эллой. Зачем, я не знаю. И не знаю, зачем делает все остальное.

Никто из нас не знал, что ответить.

Когда молчание слишком затянулось, Ефрем встал и сказал:

– Похоже, друзья, я повел себя бесчестно. Заставил меня выслушать, хотя точно не знал, где вам их искать. Хотел, чтобы вы узнали про наше горе. Вы решили до него добраться, и я хотел того же. Сам уже ни на что не способен. А и был бы, вряд ли осмелился. Они напугали меня так, что боюсь собственной тени.

– Тут нечего стыдиться, – сказал Уинтон. – Бывает, как настанет ночь, и на меня страх находит. Да и проблем с зеркалом у меня хватает.

Ефрем протянул руку, чтобы помочь сестре подняться, но Джимми Сью его опередила. Она поддерживала Эллу под руку, пока они не вышли из сарая, а потом вышла за ней на улицу.

Пока мы наблюдали за их уходом и за возвращением Джимми Сью, Уинтон сказал:

– Теперь я очень хочу добраться до этого ублюдка. Очень хочу.

Голос Юстаса звучал низко, точно поднимался в ведре из глубокого колодца.

– Я тоже.

Коротыш стоял молча, и это было совсем на него не похоже.

Мы выехали из города и остановились на небольшой поляне. Коротыш предложил всем спешиться, а потом разложил на подстилке наше запасное оружие. Потом собрал то, что было у нас, вместе с патронами, и выложил рядом, чтобы мы видели полную картину. Единственным, что не подлежало перераспределению, был штуцер Юстаса. Из него никто другой бы не выстрелил, не рискуя остаться без зубов от отдачи. Зачем Коротыш это проделал, я не стал ломать голову. Я давно убедился, что разгадывать его намерения бессмысленно.

Коротыш забрал назад свой Шарпс, большой кольт и маленький пистолет, который засунул в сапог. Юстас в придачу к штуцеру получил маленький револьвер. Уинтон ограничился автоматическим пистолетом, взятым на фактории.

Мне достался старый кольт морского образца с полным барабаном, тоже из запасов с фактории. Джимми Сью получила винчестер. Что касается Спота, он получил свой «ствол на крайний случай» – диковинного вида пистолетик с зарядным механизмом, который переламывался посредине. С магазином на пять патронов, если не ошибаюсь. Честно говоря, оружием я никогда не увлекался, и помнить все детали мне ни к чему. Ружье тоже инструмент, но я так и не выучился полюбить его так же, как грабли или тяпку.

Когда мы отправились дальше, я не удержался, чтобы не высказать свое мнение Коротышу, который в тот момент оказался рядом. Примерно в том ключе, что я рад получить оружие про запас, но совсем не уверен, что готов применять его по назначению.

– Прятаться я не собираюсь, – сказал я. – Только не уверен, много ли от меня пользы, если дело дойдет до перестрелки.

– Позволительно будет напомнить, что ты уже пользовался оружием, и не без успеха? – спросил Коротыш.

– Там было дело случая. Я мазал, пока не угодил в цель.

– Значит, стреляй в упор. Поверь мне: ты держался не хуже любого из тех, с кем мне довелось сражаться бок о бок. Сделал, что должен был, и не праздновал труса.

– Оружие – это не мое, и я не люблю убийства, – сказал я.

– Мне оружие помогает стать выше ростом. Когда стареешь, оружейная механика будет поважнее механики плоти. Старое ружье можно починить или сменить, а вот старика не починишь. Впрочем, не стоит учиться любить оружие – определенно оно не полюбит тебя в ответ.

– Раз мне случилось подстрелить ворону, – включился в разговор Спот. – Все каркала на крыше моей хижины. Разбудила меня, и я был зол.

Он застал меня врасплох. Я и позабыл, что Спот ехал за нами следом.

– Что? – спросил я, повернувшись в седле.

– Подстрелил ту дурилу, – сказал Спот. – И вижу, рядом другая ворона. Собрался и ее подстрелить, да смотрю, скачет по веткам и вроде как горюет, а потом раз – и подлетела ближе к убитому, а потом снова взлетела. Видать, друзьями были. Вот я пораскинул, да и подстрелил вторую, чтобы, значит, не тосковала одна.

(18)

Мне не придется расписывать, как мы рассчитывали не сбиться со следа Жирдяя. В паутине, где одна колея пересекала другую, разглядеть следы одного поврежденного колеса было попросту нереально. Что касается указаний, полученных от Ефрема, то ценность их была крайне сомнительной. Вся их суть сводилась к тому, что, по слухам, убежище бандитов было в чащобе за лесопилкой. Но Большая Чаща вся из лесов. Потому и множество лесопилок вгрызаются в нее, как крысы в дерюгу.

Уже довольно скоро мы наткнулись на одну такую лесопилку и, остановившись неподалеку, наблюдали, как чернокожие работники обрубают топорами ветки и пилят бревна бензиновой пилой, визжащей, будто запертый в комнате ребенок.