Часовая башня

— Не дай Бог применить его по назначению, — в памяти промелькнули все эти годы, прошедшие в ненависти к русским со стороны финнов, повлияв на её восприятии России, несмотря ни на что казавшейся неким Ирием-райем. Хоть и понимала, там никогда не оказаться, всё же иногда представляла себя живущей в стране, где появилась на свет. И теперь не могла мысленно допустить, что её мужу возможно придётся стрелять в русских.

— На. Посмотри, — протянул жене пахнущий веретенным маслом Лахти, названный так в честь своего разработчика, создавшего эту модель специально для применения в заполярных условиях.

Отвела руки за спину будто капризный ребёнок.

— Не бойся. Он на предохранителе.

— Зачем? — потянулась к оружию правой рукой Анастасия.

— Чтобы не выстрелил самостоятельно. Смотри. Вот здесь, — щёлкнув рычажком приготовил к стрельбе оружие Александр.

— Не надо. Мы не на войне.

— Да, — поставил обратно предохранитель, вставив в её руку оружие, придерживая своей, прислонился щекой к её, сказал:

— Вот так. Смотри. Это мушка. Через неё нужно целится в врага.

— Какой холодный, — опустила руку с оружием.

Поняв, не заинтересовал, спрятал Лахти в кобуру. Застегнув её, надел на себя портупею.

— Знаешь, что? Давай пойдём погуляем по городу, с Пашей, все вместе? — предложил он.

Они выходили втроём и прежде, когда домработница, что были вынуждены нанять из-за рождения ребёнка, не могла по какой-либо причине выйти на прогулку с их сыном.

И, тогда были несказанно счастливы. Казалось, прохожие оборачиваются на них, для того, чтоб украдкой позавидовав, запомнить этот образ молодой семьи.

Сегодня же благодаря новенькой форме Александра выглядели ещё ярче. Так обычно бывает перед каким-то значимым событием. Но, оно, как раз и предстояло в их жизни. Финская армия, теперь была гарантом их независимости. Не только, как семьи, но частицы населения страны, умеющей постоять за свою свободу.

Александр гордился своими погонами. Не званием, что было отображено на них, а, прежде всего принадлежностью к армии той страны, которую считал своей Родиной. Только это и успокаивало его душевную тревогу — понимание своей значимости для страны.

Шли по бульвару, зажатому между Северной и Южной Эспланадой, в сторону Успенского Собора, находившегося на острове. Нравилось гулять здесь. Не длинный, расположенный между застройкой 1910 годов, напоминал им о том дореволюционном Гельсингфорсе, что теперь, хоть и ничем не изменился, но был совершенно другим. То ли от того, что русская речь на его улицах стала редкостью, то ли из-за пронизавшей саму атмосферу города, приобретённой значимости столицы автономного государства.

И они чувствовали этот город теперь по-другому, таким, какой и был на самом деле. Свободным, независимым и гордым. Что передавалось и на них. Хоть и имеющих русские корни, всё же помнящих Россию прежней, и от этого навеки простившись с ней.

Мимо шли матросы, во главе с унтером.

Отдали Александру честь. Словно делал это уже неоднократно, небрежно, и даже с некоторой лихостью, прикоснулся к своей фуражке и он.

Анастасия с гордостью смотрела на своего мужа. Но, сейчас ей вспомнился дядя, Александр, или Алекс, как его звали в семье. Никогда не видела его. Точнее не помнила, так, как была ещё так мала, что не в состоянии запомнить его лицо. Всего около годика с небольшим было ей, когда его не стало. Но, сейчас показалось; смотрит прямо в глаза, наклонившись над детской кроваткой. Но, где же она? Почему не может вспомнить себя. Ах вот же! Маленькая, дёргающая ногами в тёплых колготках, словно крутя педали невидимого велосипеда.

Трогает огромным пальцем её нос. Ей от этого щекотно. Что-то говорит. Она не понимает его слов. Да и не знает ещё, что такое слова. Просто слышит звуки, догадываясь об их смысле. Но, каков же он? Мучительно напрягает память. Не может, не в силах осмыслить сегодня, сейчас, спустя годы.

— Как же похожа на деда, — доносится из прошлого. Вздрагивает. Понимает, сказано это сейчас. Просто не Алексом, а Александром, Он, словно считывает с её губ ещё не осознанную ей фразу. Ту, что не могла вспомнить.

— Откуда ты знаешь?

— Что?

— Эти слова, — пугается она.

— Сам не знаю, — удивляется и он, — Просто, будто, кто-то сказал их за меня.

Идут дальше в сторону порта.

Хоть и считали себя во многом схожими с Алваром Аальто, и его женой Айно Марсио, так же работая вместе в одном архитектурном бюро, но основано оно было всё же совместно.

Теперь, подобно Аальто Александр уходил служить в армию, правда уже после рождения сына. Не видел в этом особых отличий, но и не считал нужным делать акцент на схожести. Просто понимал — у каждого свой путь в жизни и в архитектуре.

Анастасия же, будучи женщиной, в схожести видела некий знак, доказывающий — они на верном пути.

Глава XV. Куриные яйца

Германия напала на Советский союз.