Часовая башня

Булькали в кастрюльке, бьясь друг об друга боками яйца. Одно треснув, сначала выпускало из себя пузырьки. Теперь же стало вспучиваться моментально сворачивающимся в кипятке белком. Стоя перед керогазом, наблюдал за этим неведомым ему таинством, стараясь понять его смысл. Пугало его, казалось, теперь эти белоснежные вспученные «облака» заполнят собой всю кастрюлю. Но, больше не росли.

— Добрый вечер, — поздоровавшись, на кухню вошли молодожёны. У них в руках была целая курица. Наверно Павлина будет варить суп, подумал он.

— Скажите Савелий Игнатьевич, как вы думаете, сколько ещё продлиться война? — поинтересовался Геннадий.

Последнее время не то, чтоб боялся этого вопроса, скорее не имел на него ответа. Тот, что мог бы дать, не хотел, да и боялся произносить. Другой же, лживый, уже не в силах был повторять, по сто раз за день в ответ.

— Сколько надо, — буркнул себе под нос.

— А вот мы считаем, что до конца лета.

— Вот и славно, — был рад тому, что может всё же покинуть кухню, сливая воду в раковину.

Та ошпарила парочку, лежавших там, словно на пляже тараканов, смыв их в сточное отверстие. Остальные, быстро свернув свои подстилки скрылись в разные стороны, один даже умудрился пролезть в кран.

Хотелось закрыться у себя в спальне. И тихо есть, не думая о том, что будет завтра.

Знал; принято решение минировать город. В кремле безусловно были не дураки, понимали; Финляндия не простила им захвата двенадцати процентов её территории. Когда передвигался по улицам Выборга на машине не обращал внимания на его архитектуру. Да и вообще не знал такого слова. Для него это были всего лишь длинные ряды окон, в каждом из которых таился враг, которого должен был раскрыть, посадить, а если надо и ликвидировать. Последнее нравилось ему больше всех остальных вариантов. Ведь таким образом не стоило бояться того, что, когда-то выйдет на волю и убьёт его. Впрочем, считал, советская власть пришла навсегда.

Одним домом меньше, одним больше. Какая разница? Построят ещё. Людей много. Если же не хватит, арестует ещё. Ему не впервой. Город тревожил его своим видом. Казался враждебным, злым, был закрыт для него каждым своим окном, даже если то и светилось по вечерам, когда возвращался с работы на автомобиле.

И, теперь, после того, как была получена тайная директива о подготовке города к взрыву, был рад этому, ибо таким образом мог отомстить ему за те полтора года, проведённые среди его серых, невыразительных улиц. Рассчитывал на повышение, но его не было. Как бы ни старался на службе, словно не замечали его рвения. Сейчас же мог показать себя и в другом деле. Прежде выявляя врагов среди людей, теперь был близок к тому, чтобы брать на себя ответственность судить целыми домами. Эх, всё же жаль, не имел пока ещё окончательно права выбирать здания сам. Много было среди тех, что особенно раздражали его. Например, тот дом, в котором жил. Не чувствовал в нём спокойствия. Да и были ли такие места в окружающем его мире, где мог бы найти умиротворение?

На границе начали происходить «недоразумения», как говорилось об этом в сводках. На самом же деле, знал — самые настоящие конфликты, с применением артиллерии, с жертвами с обеих сторон.

Видел, командование РККА делает всё возможное, чтоб не замечать их, в отличие от того самого инцидента под Майнилой, с которого собственно и была развязана Советско-Финская война, теперь сидели тихо. Воевать на два фронта было равносильно добровольной сдачи территорий.

И сейчас, когда ел рассыпающиеся в руках яйца, заедая толстым куском обильно смазанного маслом хлеба, икая и мечтая о чае, думал о том, что скоро отомстит этому проклятому городу. Пусть и не в его задачи входило непосредственное минирование новыми, как знал несмотря на большую секретность минами на радиоуправлении, но всё равно контролировал, неся ответственность за данный процесс. И, чем больше ему удавалось, тем тяжелее становилось на душе. Но, почему? Не понимал. Искал объяснения в недостаточности мер. Словно строитель мостов и дорог, увеличивавший их количество, удивлялся почему вместе с этим растёт количество машин на них.

А причина заключалась лишь в том, что не следовало создавать проблемы лишь для того, чтоб потом стараться их решать. Машины съезжались на новые дороги с тех мест, где их не было и в помине.

Глава XVI. Радиомина

Уже к 21 августа стало ясно; своими силами не сдержать натиска Финской армии. Командующий 23-й армией приказал перебросить части дивизии в район станции Тала, полустанок Пера, пригород Карьяла, с целью прикрыть Выборг с востока, в любой момент будучи готовым к нанесению контрудара. Приказ командующего был выполнен, и дивизия умело оторвавшись от Финской армии к утру 22 августа сосредоточилась в указанном районе.

Но, к 28-му обстановка сильно ухудшилась. и командующий 23-й армией генерал-лейтенант Герасимов приказал выводить дивизию к полуострову Койвисто.