Часовая башня

— Тогда был учинён самосуд над генералами и офицерами, за, якобы их контрреволюционные взгляды. И, как итог — численность находящихся в городе войск значительно сократилась. Началась эта глупая демобилизация, которую чудом удалось избежать.

— Фёдор Алексеевич, вспомните и конец января 18-го, когда в Гельсингфорсе, после вооружённого захвата власти радикальными левыми, создавшими Совет народных уполномоченных Финляндии, эта зараза моментально распространилась по всему югу отсоединившейся от России страны, вскоре добравшись и до Выборга. Осмелюсь заметить, он всё ещё являлся важным транспортным узлом, связывающим «красных» финнов с союзниками в Петрограде благодаря железной дороге.

— И всё же мне не понятна та ненависть к русским, что заполнила собой сердца финнов. Неужели мы так мало дали этой стране, в итоге сохранив её целостность, в отличие от шведов, которые никогда не отделяли эту территорию от своей.

— Дорогой мой Фёдор Алексеевич, думаю — это началось ещё, когда в подтверждение своего господства на землях южной Карелии в 1293 году шведами был построен Выборгский замок, в непосредственной близости от существующего чухонского поселения.

— Но, если верить утраченной Иоакимовской летописи, что в пересказе Татищева гласит будто город основан ещё новгородским старейшиной Гостомыслом, назвавшим его в честь сына, «Выбором». Доверяясь этой информации можно говорить, что Выборг основан в IX веке.

— Вполне возможно. Но, только это ни в коем образе не даёт нам ответа на поставленный вам Фёдор Алексеевич вопрос.

— Ах Яков Карлович, да есть ли он вообще, этот ответ. Впрочем, возможно заключается прежде всего в новом завете.

— О чём это вы?

— О распятии Христа. О человеческой ненависти к тем, кто делает для них добро. Порою мне кажется, Понтий Пилат виновен в распятии не меньше народа. Ведь умывая руки знал, что тот из себя представляет.

— Ах, вы об этом. Ну, что ж, возможно и правы. Только вот способен ли распознать что есть добро?

— К сожалению, это подвластно лишь единицам. С юных лет мне известен один из секретных заветов Иллюминатов, гласящий: — «Ненависть совершенно ослепит их, и никогда не увидят, что благодаря их конфликтам мы становимся их правителями». Иными словами, власть, в особенности та, скрытая, не от Бога заинтересована в ненависти к русским, кем те бы ни являлись — большевиками, или белогвардейцами.

— Но, право же, кто? Кого в данной ситуации вы считаете тайными правителями?

— Увы, на этот вопрос у меня нет ответа. Но подозреваю, причина с которой Ленин так легко дал вольную Финляндии прежде всего связана с тайными силами вызвавшими революцию в России.

Теперь, когда события развивались так стремительно, газеты начинали пугать только лишь одним своим видом. Не то, чтоб читать, брать в руки их становилось страшно. Всё, что могли прочитать там, говорило лишь об одном; революция, добравшись до Выборга и захватив его, теперь может оставить город в любой момент. И, тогда в него войдут белые. Но, это не особо радовало их, уже не видящих нигде надежды на мирное существование.

Но, кольцо сжималось. В конце февраля «красным» не удалось наступление. В начале апреля, после высадившегося в Ловиисе, прибывшего из Ревеля немецкого отряда Отто фон Брандштейна, численностью 2500 солдат, Совет народных уполномоченных переехал в Выборг.

Но, уже 25-го апреля все члены Совета народных уполномоченных покинули город на пароходе, отплыв к своим соратникам в Петроград.

Остался лишь начальник штаба Красной гвардии Эдвард Гюллинг и Анти Кивиранта. Назревал штурм Выборга.

Понимали это. Но, не видя спасения в возвращении обратно в Россию, выбирали из двух зол меньшую, как считали тогда.

— Может всё же бежать пароходом в Данию, к моим родителям? — предложила Торбьорг Константиновна, вошедшая к мужчинам с чашечкой кофе, невольно услышав тему их разговора.

— Ах, Валерия, какая Дания!? Умоляю тебя! Сейчас опасно лишний раз выходить из дома. И, это не только в Выборге, а по всей Финляндии. Думаю, в Гелсингфорсе дела обстоят ещё хуже.

Глава VIII. Бей Русских

Несмотря на кажущийся таким боевым революционный дух «красных», город был сдан практически без боя, не встретив серьёзного сопротивления. Многие позиции оставлены без единого выстрела. Те же, что раздались утром 29 апреля, не отличались большим количеством, способным навести панику среди местного населения, крепко спящего в своих домах и квартирах. «Белые» вошли в город через районы Коликкойнмяки и Папула.

— Бей Русских! — орали, прорвавшиеся сквозь позиции «красных» белофиннские каратели щюцкоровцы. И, несмотря на то, что среди них были такие же Русские, те так же кричали эти страшные слова, в которых объединялось для них всё зло, накопившееся за последние месяцы к большевикам, так неожиданно пришедшим к власти, словно холера распространившимся по всей России, захватив и Финляндию. Попав в мясорубку истории уже не в силах были не только остановить, но и вырваться из её остро отточенных механизмов, созданных только для одной цели — уничтожать любое инакомыслие.