Часть их боли

Вдалеке завыли оборотни Расса. Похоже, лиса вновь улизнула. Затем раздалось ржание испуганных коней и исступленный лай своры собак, которых пришлось увести к шатрам. Соседство с волками животным не нравилось. Охота, организованная церемониймейстером для всех, в итоге превратилась в охоту только для оборотней, которые заполонили все леса и поля.

– Срам, – хмыкнул Дайрик сквозь маску.

– Звериное им присуще куда более, чем нам…

– Зверям не должно быть в числе правителей, потому что правление должно основываться прежде всего на холодном расчете и достоинстве. А эти что? Чем занят наш новый консул Расс Асуло? Бегает по кустам в волчьей шкуре, вывалив язык. Позорные, вонючие демоны, не знающие покоя и жаждущие полакать крови. Стоит проголосовать за новые войны хотя бы ради того, чтобы они убрались из дворца восвояси.

– Сомневаюсь, что следующая война случится так скоро.

– Почему же, Юлиан? – Дайрик зевнул.

– Воевать без «Птиц Фойреса» будет куда сложнее. Пока оборотни не решат вопрос с архимагом, они так и будут тратить время на погони за лисами и попытки протолкнуть свою родню во все кресла.

При этих словах консул поморщился. В его понимании Гусааб становился фигурой фанатичной, честной, а оттого неприятной для дворца. Задержавшись у стен Нор’Алтела, тот вместо разбора требушетов неожиданно приказал уничтожить их, а труды по их постройке скрыл. Требушеты – сложный союз инженерной мысли и магии. Без его чертежей подобный результат повторить возможно, но не в столь скорые сроки, как того желали охочие до крови оборотни. Война, казалось, завершилась. Но военачальник Расс вознамерился разжечь ее вновь, взметнув пламя до самых небес, и отчаянно желал сделать это с гарантией победы, то есть с использованием «Птиц Фойреса». Поэтому весь дворец пребывал в ожидании возвращения Гусааба Мудрого, как зачина нового скандала между мастрийцами и элегиарцами.

– Куда отправишься сначала? – вяло спросил Дайрик.

– В Айрекк, – ответил Юлиан.

– Гм-гм, все понятно…

Их разговор снова прекратился. Они въехали в самую гущу рощи, туда, где перекрестье тысяч ветвей кустарников и деревьев, покрытых легкой зеленью, прятало их от чужого взгляда. Ветер дул в их сторону, с запада, поэтому оборотни и вампиры, участвующие в охоте, не должны почувствовать их. В этом Дайрик видел подтверждение своего грядущего успеха. Он наблюдал сквозь маску, что его спутник не имеет на поясе даже кинжала – только лук приторочен к седлу.

Они продолжали настойчиво молчать, подбираясь туда, где разрешится это скрытое противостояние. Ни разу за годы работы друг подле друга они не беседовали по-дружески, ни разу не обменивались простыми фразами, когда сначала говоришь, а потом думаешь. Всякое их сосуществование сводилось к тайной вражде, а отсутствие ссор было лишь ее подтверждением. Даже то, как легко, казалось бы, Дайрик простил смерть своей возлюбленной племянницы Оскуриль, как легко снес поражение от кельпи, было показателем, насколько сильна обоюдная ненависть. Эту войну Дайрик собирался завершить прямо здесь, убив соперника и забрав у того бессмертие.

И вот они забирались все глубже в чащобу. Смолкали позади волчьи голоса, притихли переговаривающиеся рабы. С ощерившихся ветвей капала водица. Дайрик вглядывался в извилистую грязную тропинку, понимая, что они почти приблизились к месту засады.

Юлиан буднично поинтересовался у спутника:

– Я слышал, твой родственник Оганер отбыл в Нор’Алтел?

– Да, да, – ответил веномансер, оглядываясь.

– В чем же дело? С чего он решил бросить дворец?

– Он желает попробовать себя в качестве церемониймейстера, пока дворцовый аппарат еще не установился до конца. Не став Вестником, как ты понимаешь, он многое упустил…

– Оганеру стоило быть настойчивее. Как и тебе.

– К чему ты это? – спросил Дайрик, различив насмешку.

– Раз уж мы договорились проститься друзьями, так признайся, достопочтенный… Это ведь ты, узнав от доносчиков про отправленного ко мне гонца королевы, приказал напасть на него?

– Юлиан, как ты можешь так думать?

– Я думаю, что тогда я казался тебе угрозой, – усмехнулся Юлиан. – Я мог помешать подложить Оганера в постель к королеве, истосковавшейся по мужской ласке. Поэтому, зная ее обидчивый нрав, ты попытался не допустить ко мне ее гонца. Но у тебя ничего не вышло, поэтому ты отступил.

Ответа не последовало. Впереди уже замаячил пригорок, за которым в вырытом овраге притаилась засада из более чем двадцати вампиров. Тогда Дайрик вялым голосом поинтересовался:

– Как ты узнал?

– Догадался после намеков моего достопочтенного отца. Только у тебя были пересекающиеся со мной интересы насчет Ее Величества.

– Ну не злись на меня… – нарочито ласково протянул Дайрик. – То было в прошлом, и тогда я действительно не ведал, что обрету в твоем лице друга. Ну а твой отец всегда радел за твое благополучие.

– Я не злюсь, достопочтенный, – сказал Юлиан, тоже ласково. – Во дворце всегда нужно кусать в шею первым, чтобы не укусили тебя, правда?

– Рад, что ты это понимаешь.