Часть их боли

– Вам ли бояться?.. – вдруг донесся до них шепот, насмешливый, принесенный ветром.

Элгориан вздрогнул и замер, вглядевшись в приближающегося конника. Но Юлиан закричал на него, и они, пришпорив коней, въехали под сумрачную листву платанов. За ними следом влетели отголоски ветра. Они принесли с собой напряженное ржание лошади, которая настигала их, и это ржание прокатилось в верховье ветвей, просочилось между ними, причудливо отразилось от стволов. Эхо вышло протяжным, пугающим. А они продолжали скакать по темной тропе, но Юлиан слышал, как всадник тоже заехал в пущу, как прибивается под копытами трава, как трещат полусгнившие сучки. Под полог черных платанов снова влетел ветер, уже дышащий льдом. Он всколыхнул серебристые листья, зашумел, и отовсюду послышался будто тяжелый вздох – вздох смерти.

– За мной!!! – рявкнул веномансер.

И они поскакали, выбирая удобную для лошадей тропу, благо это часть пущи Праотцов всегда была расчищенной, без завалов и буреломов. Они скакали, пока тьма над ними окончательно не сгустилась. Похолодало, как в морозный зимний день. Иногда Юлиану казалось, что они оторвались, но, прислушавшись, он обнаруживал, что все вокруг продолжает странно дышать, а некоторые проходы становятся черны – это ветви скрещиваются клинками. Он гнал кобылу, постоянно оборачивался к едущему за ним королю, боясь его потерять. Король же утратил всю свою отвагу перед необъяснимым и дрожал от испуга. Лес продолжать дышать, дышать и дышать, отчего Элгориан тихо взмолился своему богу Фойресу. Он был слеп в этой тьме, постоянно терял проводника из виду, отчего Юлиану приходилось возвращаться и они сильно замедлялись.

– О Праотцы, что это?! – кричал король.

Юлиан не отвечал. Все свое внимание он тратил на то, чтобы быстро сориентироваться посреди вставших на их пути платанов, украшенных в ветвях красными лентами. Он выбирал путь своим острым зрением, слушал – и ему отчетливо слышалось, как заходили под землей корни. Пуща Праотцов бушевала, словно море в непогоду, а деревья и их ветви схлестывались вокруг беглецов подобно волнам. Юлиана они били по лицу, и он ломал их руками, продираясь сквозь выросшую чащобу, чтобы проложить путь едущему позади королю. Куда они выедут? Когда это все кончится? А между тем позади них теперь спокойно фыркала лошадь, везя на себе саму смерть, не отставая, но будто и не нагоняя. Ее фырканье разносилось эхом.

С ними играют?..

– За мной! – приказывал Юлиан, оборачиваясь.

– Что происходит, дядька?! – доносился до него охрипший голос Элго, который с ужасом пытался посмотреть за спину.

– Не гляди назад! Просто скачи за мной!!!

В тот же миг Элгориан то ли не уследил за дорогой, то ли одно из деревьев склонилось к нему, нарочно пропустив первого всадника. Торчащий сук ударил его по лицу. На полном ходу он выпал из седла и кувыркнулся на тропу. Громко вскрикнув от удара, он так и остался лежать, когда его лошадь с испуганным ржанием умчалась в сторону. Вокруг него продолжала сжиматься тьма. Лес делал то вдох, то выдох. Из этой тьмы появился торопливый Юлиан, склонился и попытался поднять своего подопечного.

– Элгориан… Элго! – старался дозваться он.

Однако тот лишь болезненно стонал, поломав спину, и не понимал, что происходит. Юлиан проклинал все на свете. Холод усилился. Лес зашептал громче, словно склонился над самым ухом, отчего король не выдержал, зарыдал пуще прежнего и от страха, и от сильнейшей боли. Силы покинули его, и он не мог бороться с этим сжимающимся кольцом тьмы, чувствуя, как тьма заползает в саму душу.

Юлиан не знал, что делать. В конце концов он выругался и присел на корягу рядом с лежащим и стонущим Элгорианом. Обхватил голову руками, он сам едва не рыдал. Почему преследователь не торопится их настичь? Почему намеренно растягивает погоню? Издевка ли это над жертвой? Как он обнаружил их так скоро? О, злой рок… Проклятый рок! Он молча глядел в сторону колышущейся пущи, вслушивался в глухое конское ржание, которое становилось все ближе. Время тянулось, пока из-за старых платановых деревьев, украшенных лентами, не выехал всадник.

Из-под тюрбана демон взглянул сначала на покалеченного юношу, затем на обреченно сидящего рядом с ним Юлиана. Его губы растянулись в злой ухмылке, и он высокомерно произнес:

– Неужели ты думал, что в твоих силах даже просто задержать меня? Да будь ты хитер, как тысяча наших… И тогда бы ни на миг ты не приблизился к порогу совершения своей задумки. Потому что, кроме тебя, меня окружают тысячи других людей, и одна только глупость, любая, сокрушила бы все твои выверенные планы, как и произошло. Пока жив хотя бы один человек подле нас, мы всегда будем побеждать. А причиной останется человеческая глупость. Что же теперь? Что ты будешь делать?

Заметив хмурый взгляд, демон продолжил: