Частичка тебя. Мое счастье

Берг проявляет чудеса цепкой памяти, припоминая те детали бытия, которые лично для меня стали уже привычными. И я припоминаю, что… Четыре года назад у моего подъезда действительно в мае буйным цветом бушевала сирень. А сейчас – парковочка…

– Помню, одна бессовестная рожа забыла про мой день рождения, – припоминаю, – и именно он тогда поспособствовал выламыванию сирени в этом углу двора.

– Ну, не забыл, а слишком поздно узнал! – возражает Дима, – и можете считать, что я просто хотел обрезать эти ваши кусты, только позабыл секатор.

– Ага, отличное оправдание, – фыркаю, – ты всегда и всему найдешь объяснение?

– Ну, в принципе… Наверное, да. Только про то, что делает в моем холодильнике человеческое ухо – не спрашивай. Иначе мне придется брать помощь друга.

– Чтобы прикопать меня где-нибудь в лесочке? – прищуриваюсь.

– Нет, чтобы дипломатично убедить тебя вступить в наш клуб поедателей ушей.

Дурачится и дурачится. Никак не может остановиться. Всегда такой был – как поймает свою шлею, так не остановится. И глядеть в его веселые глаза, и неутомимо подначивать можно почти что вечность.

Но если я задержусь еще на полчаса – Ангелина уже начнет обеспокоенно трезвонить. Она там угрожала разогретым ужином...

– Спасибо, что приехал помочь мне с выпиской, – улыбаюсь с искренней благодарностью.

– Да ерунда, – Дима пожимает плечами, глядя на меня, – я очень хотел встретиться с тобой еще разок. Хотел понять, не показалось ли.

– Не показалось ли что? – не удерживаюсь от вопроса.

– Что рядом с тобой мне дышится иначе.

Болван.

Такой болван, что и во мне просыпается ершистая занозистая отличница, что била его по лапам, когда он тянулся к моим коленкам во время наших занятий. Впрочем, лапы всегда только тактически отступали, чтобы продолжить наступление в другой, более удачный момент.

Не знаю, что сказать, просто толкаю его кулаком в плечо – давай уже, переключайся в режим недавно объявившегося приятеля – и выгребаюсь из машины.

Останавливаюсь на секунду, чтобы вдохнуть воздух последнего дня моего больничного. Хорошо отдохнула. Самое время вернуться на работу. Там меня ожидает вагон и маленькая тележка дел. Кто их без меня делал? Правильно, никто!

– Ты телефон забыла, – Берг выскакивает из машины вслед за мной, протягивает и вправду выпавший из кармана смартфон. Глаза б мои его не видели.

Надо будет все-таки отключить уведомления о входящих в Вайбере, а то…

“У вас 15 непрочитанных сообщений…”

Да-да, вот это. То, что подкарауливает меня ранним утром, то, что неизбежно огребается после каждого мало-мальски важного анализа, ну и разумеется, куда же деваться от этого сейчас, после выписки…

Нет. Не буду отвечать ему сейчас. Поднимусь к себе, выпью чая, закушу чем-нибудь, наберусь на это моральных сил…

Эх, уж какой офигевший был Берг во время моей беременности, но Ольшанский – это просто ядерная бомба, сплетенная из самых разных поводов для беспокойства. Даже самых нелогичных. Мне еле удалось от него отделаться, ведь он на полном серьезе и весьма категорично порывался забрать меня из больницы сам. Даже этого своего приятеля, который уже меня подвозил, ко мне пускать не захотел. Впрочем, Дима позвонил очень вовремя. Настолько вовремя, что я сбросила звонок Ольшанского, спросила Берга в лоб, не может ли он забрать меня из больницы, раз уж звонит, и просто поставила Ника перед фактом. Меня заберут. Он нахрен не нужен.

Сегодня это сработало.

Насчет вечности этого метода я не обольщалась. Он рвался в мою жизнь настолько настойчиво, что от этого уже можно было заработать нервный тик.

И ведь проблема была не в том, чтобы его в эту жизнь не пустить. А в том, что на самом деле я пустить его хотела.

Но… На старых правилах? Или в роли “просто матери его ребенка”?

Я устала довольствоваться тем, что “лучше, чем ничего”.

– Гель, может, поужинаем на неделе?

Берг находится уже на ступенях моего подъезда, затащившим чемоданчик с моими вещами – а их мне за три недели моего больничного успели натаскать немало.

Стоит себе, опирается на перила моего дома, смотрит на меня, замершую на парковке, сверху вниз.

Возмужал он все-таки, возмужал. И когда только успел? Всего-то прошло – смешных четыре года.

– Просто выпьем чаю? – тоном определяю направление своих мыслей.

– Нет, не просто, – Дима покачивает головой, – это самое настоящее свидание, и я тебя на него официально приглашаю.

– Ты сбрендил, – произношу честно.

– Нет, просто соскучился, – Берг покачивает головой, – я даже не думал, что вообще способен по кому-то так сильно скучать. А по тебе – оказывается, скучал. Все это время.

– Шарф не верну, – категорично качаю головой, – последний мамин подарок. Имей совесть.

– Только если ты примешь мое приглашение.

– Берг, это шантаж. А ты изображал джентльмена.

– Знаешь, как глубоко имеют всех, кто расшаркивается как джентльмен? – Дима фыркает и пожимает плечами. – А я знаю. Так что давай уже соглашайся на ужин.

Вопреки его напору, я не тороплюсь.