Частицы магии. Огонь

– Это мы уже слышали, – произнесла я. – Три раза повторять не надо. Своими глазами видели окутанных облаками женщин. Или хочешь сказать, мы попали сюда лишь потому, что в Подмире есть город ведьм?

Клаус закатил глаза.

– Если дашь договорить, – сказал он, – узнаешь.

– Даю, – согласилась я.

– Договорить? – переспросил Клаус.

Я посмотрела на него, как на полоумного и поинтересовалась:

– Ну да. А ты что подумал?

– Да ничего, – пробормотал он и уже громче продолжил: – Так вот. Здесь один из центров ведьминских сил. Завихрения торсионных полей, если вам так удобней. Нет? Ну ладно. В общем, когда в «Инквизито» запустили один из ускорителей…

Для меня это прозвучало, как очередное заклинание на непонятном языке, но Фил вытаращился, как кот, которому наступили на хвост. Едва не свалившись со ступеньки, подался вперед и выдохнул:

– Ускоритель? У инквизиторов?

– Да, – отмахнулся Клаус, – но я не об этом.

Фил вытаращился еще сильнее, колени распрямились, он поднялся на ступенька, делась выше всех, и проговорил сбивчиво:

– Как это не об этом? Это же ускоритель!

– Ну не важно, – снова отмахнулся блондин, словно эта тема ему была неприятна. – Я говорю, эта система высвободила большое количество энергии. Ускоритель был экспериментальный, около десяти тысяч электронвольт мощностью. Его работа всколыхнула какие-то вселенские мембраны.

Фил почесал лоб и посмотрел на нас с Лодином невидящими глазами. Захотелось спрятаться за ветра, но удержалась, чтобы не казаться совсем уж размазней.

Через пару секунд Фил произнес задумчиво:

– Видимо, об этих колебаниях пространства читал, когда влез в базу «Инквизито». Тогда, да, все сходится.

Мы слушали разговор подмирцев, время от времени переглядываясь. Лодина понимает не больше моего, но ему, видимо без разницы. Ветер приспосабливается к любым условиям причем в один миг. Это огню нужно чтобы сухо, да поленья получше, хотя сойдут и любые, но лучше березовые, от них жар сильней.

Наклонившись ко мне черноволосый проговорил тихо, чтоб подмирцы не слышали:

– Ты в порядке? А то помятая какая-то.

– Да говорю же, – отозвалась я, смирившись, наконец, что придется ему рассказать о видениях, – сон ужасный приснился. Но на сон не очень похоже. И вообще, он меня в зеркалах и лужах преследует.

Лицо Лодина потемнело, он сказал:

– Опять? Надо с этим что-то делать.

– А что с этим сделать? – вопросом на вопрос ответила я. – Запретить мне спать? Или перебить все стекла.

Он нервно дернулся, будто ударила по щеке, брови нахмурились.

– Здесь он тебя не достанет, – упрямо повторил ветер.

А я, чтобы сменить тему и поговорить о полезном, проговорила:

– Если правильно поняла, у них тут какой-то механизм что-то где-то прорвал.

– Похоже на то, – согласился Лодин нехотя. – Если этот ускоритель такой сильный, то мог задеть все миры. Помнишь, спрашивала Фарбуса, где находится Подмир?

Я кивнула.

– Помню. Ну и что?

– Фарбус сказал, – продолжил Лодин, – он, вроде как, прямо здесь, хотя одновременно и не здесь. Если миры находятся в одном месте, но в разных… эээ… м… Не могу подобрать слово.

В голове мелькнула мысль о пироге, которые мать делала каждое весеннее равноденствие. Всегда в четверть аршина высотой, из толстых пшеничных лепешек, пропитанных вишневым сиропом и густо смазанных кремом из яичных белков.

Я предположила:

– Может, слоев? Миры находятся в одном месте, но в разных слоях?

– Да, пойдет, – согласился он. – Тогда из-за этого миротрясения мог произойти сбой. И вот, получите почтового голубя. Огонь родился женщиной, вода и земля попали к инквизиторам, а цветок вечности расцвел в Подмире. Месте, где он вообще цвести не должен.

В груди поднялась волна возмущения, по венам побежали раскаленные муравьи.

– Но зачем? – спросила я горячи шепотом. – Зачем это делать? Какими надо быть глупцами, чтобы пытаться разрушить баланс миров.

Лодин открыл рот, чтобы ответить, но Клаус резко развернулся к нам. Взгляд строгий, как у деревенского проповедника, обычно бледные щеки покрылись пятнами.

– Вы чего там шепчетесь? – спросил он с нажимом.

От его манеры стало не по себе, и вообще, Ферал в сравнении с ним, просто сама галантность, если не считать постоянного желания сделать меня женой. Язык присох к небу, я вжалась в диван, одновременно чувствуя, как закипает злость на себя за нерешительности.

Зато Лодин ответил за двоих:

– Личные дела стихий. Людей это не касается.

Клаус вспыхнул, видимо не ожидал резкого ответа. Привык, что все перед ним на цыпочках ходят.

Он произнес с издевкой:

– Даже же если вопрос касается цветка вечности?

– Особенно, если вопрос касается цветка вечности, – с улыбкой ответил ветер.

Едва Клаус упомянул о цветке, в голове мелькнул утренний разговор подмирцев. Когда вспомнила, о чем шла речь, в животе похолодело, даже внутренний огонь не смог согреть. Пальцы затряслись, пришлось сунуть в рукава.

Видимо, я сильно побледнела потому, что Лодин наклонился и спросил:

– Ты чего? Что с тобой?