Частная коллекция

В этой истории некоторое значение имеют обстоятельства места, поэтому о месте. Город Мадиун находится на Яве, на полпути между Джакартой и Сурабайей. Около него располагался военный аэродром, о чем, к моему изумлению, свидетельствовал большой придорожный плакат. Там, на этом аэродроме, работало человек восемь наших. А жили они не в городе, а в двадцати километрах от аэродрома, в горах, в местечке Саранган, в скромном, как я теперь понимаю, отельчике «Сильвервин», с маленькими, но отдельными комнатками на каждого и общим голубым бассейном.

Пока едешь, бывало, от оглушающе жаркого аэродрома все вверх и вверх к Сарангану, мечтаешь о том, как нырнешь в этот бассейн. Но по мере подъема климат меняется, сам ты постепенно остываешь, и к тому моменту, когда счастье нырнуть становится так близко, так возможно, у тебя пропадает всякое желание, пот на тебе давно высох и погружение в манившую издалека голубую воду требует железной воли.

Итак, едучи вверх и остывая, я распечатал коробку с вожделенными резиновыми изделиями, и мои худшие опасения стали сбываться. Продукция была невзрачная, неопрятно упакованная, а самое печальное – усики оказались короткими обрезками тоненькой резинки, вроде той, что мы вытягивали в школе из резинки от трусов, чтобы, завязав на двух концах по петле, сделать рогатку и, надев одну петлю на указательный, а другую – на большой палец, исподтишка выстрелить сложенной из бумаги пулькой в затылок сидящего за соседней партой.

Зачем хранила презервативы приличная китайская аптека, когда мусульманам ими пользоваться запрещает религия? Потому что китайская? Или ждала нашествия европейцев? Ожидание, видимо, было долгим, потому что, как только розданные мною заказчикам «усики» подверглись техническому контролю, оказалось, что они не то слиплись, не то ссохлись. Тогда мои замечательные со граждане соорудили – не зря же они все были инженеры – по фаллоимитатору, а попросту нашли или вырезали по средней толщины палке с округлой оконечностью и стали осторожно разматывать изделия, натягивая их на техническое приспособление. Откуда-то достали тальк.

И в семи открытых в сторону голубого бассейна комнатах отеля «Сильвервин» семь ведущих инженеров московских и ленинградских оборонных предприятий сосредоточенно сортировали гондоны, надевая на палки, раскатывая и посыпая тальком, а потом скатывали обратно, зажав для удобства палки между ног и совершенно не обращая внимания на скабрезность оного занятия. Тридцать семь изделий оказались с браком: отваливались усики, залежалый товар слипался и рвался.

Больше «с усиками» мы не покупали. А эти 37 уже на следующее утро я повез в аптеку получать деньги назад, и глаза у китаянки стали уже не круглыми, а квадратными.

* * *

Осенью 1963 года Сукарно затеял весьма амбициозные Игры новых развивающихся сил (ГАНЕФО), объявив их азиатской альтернативой Олимпиадам. Олимпийский комитет в ответ пригрозил дисквалифицировать всех участников и не допустить их на официальную Олимпиаду 1964 года – в Рим. Не поддержать дорогого друга было неполитично, а лишиться первых номеров на самом престиж ном спортивном состязании планеты – глупо. В результате Советский Союз на всякий случай прислал тех, кто на Олимпиаде шансов не имел, или первые номера, но – по неолимпийским видам.

За несколько дней до официального открытия у посла собралось совещание: как поэффектней подать советскую делегацию на параде открытия?

Проблема была сродни квадратуре круга: привлечь максимум внимания, скрыв незначительность состава. Но нет таких крепостей… и большевики проблему решили.

Во-первых, все девочки, девушки и прочие спортсменки нашей делегации шли к стадиону через узкий коридор многочисленных зрителей в своих спортивных костюмах – шортах, юбочках, трусиках и купальниках, то есть по мусульманским меркам вообще голышом. Внимание было обеспечено настолько липкое, что отбивались они от чувств братского индонезийского народа чуть не кулаками, чуть не плача, а синяки от щипков обнаруживались по том даже на могучих ягодицах баскетболисток.

Вторая часть решения произвела сильнейшее впечатление: когда под Гимн Советского Союза втекла на беговую дорожку подаренного Советским Союзом спортсооружения жидкая струйка спортсменов, стадион как-то разочарованно выдохнул, но тут с левой ноги, в шеренгу по четыре, добротным войсковым шагом двинулась за спортсменами колонна тренеров, массажистов, руководителей, уж не знаю, кого мы изображали, но я шел во второй шеренге, старательно вытягивая носок и равняясь на правофлангового заместителя торгпреда.