Частные лица. Биографии поэтов, рассказанные ими самими. Часть вторая

ЗВЯГИНЦЕВ. В литературные студии ходили люди совершенно разного возраста и мировосприятия, приходилось кого-то вылавливать, а тут практически все свои, именно так это ощущалось. Дело не только и не столько в возрасте. Просто существующий литературный мир со всеми своими днями поэзии воспринимался мной (и очень многими) как абсолютно чужой. И вдруг целый зал поэтов, с которыми есть о чем поговорить. Как раз в это время у меня случилась первая публикация. Это был декабрь 1991-го, газета «Русский курьер», там была подборка по итогам фестиваля.

ГОРАЛИК. Вернуться немного к институту. Как вы выбирали тему диплома?

ЗВЯГИНЦЕВ. Выбор был добровольно-принудительный, то есть можно было взять одну из предложенных тем. Профессор Лев Васильевич Андреев, который вел нашу группу уже как будущих реставраторов, был специалистом по Торжку. Очень красивый город – маленький, совершенно провинциальный, готовый памятник ушедшему времени. И были по Торжку разные темы, связанные с реставрацией и реконструкцией. У меня был диплом на стыке новой архитектуры и реставрации. На пустыре, образовавшемся после сноса в 1950-е годы нескольких зданий на исторической набережной, нужно было спроектировать новую гостиницу, вписав ее в существующую городскую застройку. На самом деле вполне взрослая задача. Разумеется, проект никто не собирался воплощать, но он реально оценивался по самым разным показателям: архитектурным, инженерным и прочим.(Этот проект висел потом несколько лет в местной администрации, украшал стены…) Очень яркие впечатления от этого города, такая паутина в воздухе, когда осеннее солнышко. Когда мы приезжали туда во время диплома, было чувство, как будто в другое время проваливаешься. А жили в старой гостинице, там огромные комнаты с высоченными потолками, и графины здоровенные стоят на столах. В один наш приезд по городу как будто смерч прошел: пиво завезли в магазин! (1990 год, целое событие). Мы тоже подтянулись и выяснили, что просто так пиво не продают, только при условии сдачи пустых бутылок. Покупаем два ящика местной минералки, сливаем ее в гостиничные графины…

ГОРАЛИК. Простите, немного в сторону: мне давно хотелось спросить архитектора о том, каково это – знать, что результат твоей работы может зависеть от десятков факторов, на которые ты сам никак не можешь повлиять. Не будет здания – и все.

ЗВЯГИНЦЕВ. Конечно, обидно, когда работаешь в стол. Но только… Это стихи можно в стол писать, а проектировать в стол нельзя. Это было, наверное, главным аргументом, почему я ушел из этой специальности. А возможно, не произошло совпадения юношеских ожиданий с тем, что в конце концов получилось. Когда мне было 14 лет, я распланировал жизнь на 10 лет вперед: сначала я буду учиться два года на подготовительных курсах, потом поступлю в институт и отучусь два курса, потом меня заберут в армию – еще два года, потом вернусь из армии, еще четыре года доучиться, и будет мне 24 года. Так, собственно, и произошло. Я окончил институт, это был 1991 год, когда вся реставрация накрылась медным тазом.

ГОРАЛИК. Тогда же распределяли?

ЗВЯГИНЦЕВ. Распределяли, но уже не так жестко, как раньше. На старших курсах я проходил практику в институте Спецпроектреставрация на Измайловском острове и собирался после института там работать, даже письмо оттуда взял. А меня взяли и распределили в какой-то военно-строительный институт, почтовый ящик. Помню, воевал с ними месяца два. Проблема заключалась в том, что нужно было какие-то деньги институту платить за молодых специалистов. Военные платили, а эти… Я ходил к ректору, Александру Петровичу Кудрявцеву, который тогда был народным депутатом, очень-очень значительным лицом. Он что-то такое рыкнул – вякнул, от меня и отстали. И я стал работать в Спецпроектреставрации. Денег там почти не платили. Я к тому времени уже женился, потом у меня родился сын. В общем, через два года я оттуда ушел.

ГОРАЛИК. В чем заключалась работа?

ЗВЯГИНЦЕВ. Это была мастерская, которая занималась разработкой генеральных планов и охранных зон памятников архитектуры – в основном усадебных комплексов. Пушкинские горы, Мураново, Абрамцево, Спасское-Лутовиново. Кстати, мы недавно ездили на маленький поэтический фестиваль – вместе с Айзенбергом, Рубинштейном, Гандлевским – в том числе в Пушкинские горы. Очень сложное было ощущение, потому что я там был, когда работал в реставрации, раз двадцать: как самого молодого в мастерской меня обычно посылали документы согласовывать и тому подобное. А находилась мастерская на Измайловском острове, руководил ей Владимир Юрьевич Кеслер. Широкой души человек и необыкновенной пробивной силы – мне казалось, что абсолютно со всеми людьми, имеющими отношение к реставрации, охране памятников, музейному делу, он был на короткой ноге.

ГОРАЛИК. Про вашу семейную жизнь, если можно, – вы женились еще в институте?