Частные лица. Биографии поэтов, рассказанные ими самими. Часть вторая

ВЕДЕНЯПИН. Интересными были поездки на картошку, дежурства в ДНД (Добровольной народной дружине), военные лагеря и стажировка в Интуристе. Интересными были отношения между людьми, разговоры, анекдоты, то, как люди (например, ребята, прошедшие армию) вели себя в военных лагерях. Это было поразительно, невероятно! Очень интересно в смысле постижения жизни. Такое абсолютное безумие! Я об этом написал. Ну, допустим, стажировка в Интуристе… Понятно, что я подозревал, что там будет КГБ и все с этим связанное, но каждый раз, когда с этим реально сталкиваешься, невозможно поверить, что это действительно так. Мы, студенты, работали экскурсоводами: водили автобусные и индивидуальные экскурсии. В конце каждого рабочего дня надо было писать отчет (по замыслу соответствующих инстанций – донос) в специальную коленкоровую тетрадь и относить ее какому-то жуткому типу в огромный кабинет под самой крышей. Я, понятное дело, отзывался о своих иностранцах сугубо положительно: экскурсанты интересовались историей Москвы, проявляли открытость, доброжелательность и так далее. Примерно через неделю, прочитав мой очередной гимн дружбе между народами, кагэбэшник (выглядящий просто карикатурно – именно так позднее, в «чернушных» разоблачительных фильмах 1990-х годов изображали обрюзгших советских «мафиози», высокопоставленных мерзавцев из «органов») побагровел, грохнул огромным кулаком по столу (ладонь такого размера я видел до этого только раз – у самбиста супертяжелого веса Кузнецова) и уже без обиняков поинтересовался, когда я, наконец, начну «работать». Я уставился на него с непонимающим видом. Повисла тяжелая пауза. Ни за какие богатства мира я бы не согласился служить в тогдашнем Интуристе. Видимо, пристально поглядев мне в глаза, бывалый кагэбэшник это понял и… я просто перестал для него существовать…