Частный сыск

Как говорится, у страха глаза велики. В прошлом году я расследовала дело о квартирных собственниках… Если помнишь, пропадали люди, а их жилища шли с молотка, и никто не мог понять, сколько народу замешано в этой истории…

— Да, разумеется, помню, — согласно кивнула Наташа, — там было что-то чудовищное, из ряда вон… Чуть ли не двадцать трупов, верно?…

— Четырнадцать, — поправила Дежкина. — Видишь, и ты оговорилась и, заметь, не убавила число погибших, а увеличила. Таков психологический эффект, я уж и не знаю, как его объяснить. Может, мы всегда невольно стремимся поразить себя масштабами зла, как думаешь?… Так вот, — продолжала она, возвращаясь к прежней теме, — все были убеждены, что в Москве орудует хорошо организованная преступная группировка, вычисляет одиноких стариков, подсылает визитеров, которые втираются в доверие, кто-то стариков убивает, кто-то через подставных лиц переоформляет документы на квартиры, кто-то эти квартиры продает… ну и так далее. Я и сама была уверена, что одному человеку с этим ни за что не справиться. И что ты думаешь, — мы все ошиблись!..

— Насколько я помню, — наморщила лоб Клюева, — преступником был какой-то студент, да?…

— Совершенно верно. Обыкновенный парень двадцати трех лет, филолог-второкурсник, с виду ничем не примечательный, даже симпатичный, можно сказать, с обворожительной улыбкой. Как такому не поверить? Вот старики и верили… на свою беду. Он один убивал их, расчленял тела, вывозил и закапывал в чемоданах в лесу. И с той же обворожительной улыбкой продавал их квартиры, чтобы тут же спустить эти деньги в казино. Он даже ничего не купил себе, представляешь! Хотел купить новые джинсы, но все время руки не доходили, все проигрывал, подчистую.

Наташа внимательно слушала, ощущая, как поневоле по коже бегут мурашки. Она проработала в прокуратуре не один год, но до сих пор никак не могла привыкнуть к историям преступлений, с которыми знакомилась едва ли не ежедневно.

— Да, но при чем тут шереметьевская банда?… — наконец проговорила она.

— При том, что троих человек более чем достаточно для того, чтобы проворачивать дела с контрабандой. Чем меньше народу, тем надежнее. Не надо мыслить шаблонами, — предупредила Клавдия после недолгого молчания, — организованная преступность, которой нас пугают в газетах, — это вовсе не чудо-юдо, огнедышащий монстр, а конкретные люди, которые рядом с нами ходят по улицам, вместе с нами ездят в трамваях и метро, обедают в кафе, пьют газировку из автоматов. У них нет на лбу никакого клейма, и челюсть вовсе не обязательно уродливая и тяжелая, как в американских фильмах про гангстеров. У них может быть обаятельная улыбка и открытый взгляд. Тем они и страшны. Не знаю, согласишься ли ты со мной, если бы мы изначально видели в преступнике конкретное лицо, быть может, и бороться с ним было бы легче. Потому что тяжело мериться силами с фантастическим чудовищем, но возможно — с реальным человеком.

— Кто же спорит! — вздохнула Наташа.

Однако в глубине души она не могла не признаться, что доводы Дежкиной, верные сами по себе, вряд ли убеждали ее в данном конкретном случае.

Вопрос оставался открытым: откуда главарь банды Чернов доставал документацию, чтобы покрывать свои махинации?

Наташа взяла карандаш и в специальной тетради, которую заводила на каждый новый процесс, написала: «Документы — поинтересоваться у следователя!!!»

— Кстати, — спросила она, — а как движется ваше расследование взрывов на транспорте?

— Трудно, — призналась Клавдия. — Зацепок — ноль целых и еще меньше десятых. Знаешь, во всем мире полиция раскрывает наемных убийц главным образом благодаря агентурной сети. А так как у нас нет системы защиты свидетелей, то и на рожон никому лезть неохота и давать свидетельские показания, хотя, быть может, кто-то и обладает важной информацией. Сижу целыми днями, перелистываю протоколы допросов пассажиров троллейбуса и случайных прохожих: откуда дым повалил и какого он был цвета.

Разве что одну вещь удалось достоверно установить в часовом механизме, заложенном в бомбу, была китайская пружина…

— И о чем это говорит? — поинтересовалась Клюева.

— Пока ни о чем. Просто — китайская пружина. Может, это след, а может, чистая случайность, не имеющая никакого отношения к делу. Вот и думай теперь!.. — Дежкина тяжело вздохнула.

— Ну что ж, — сказала Наташа, — надеюсь, в конце концов вы все-таки распутаете эту историю. Как всегда. Рада была вас слышать, Клавдия Васильевна, и передавайте от меня привет вашему Порогину. Приятно, что у нас работают такие профессионалы!..

Распрощавшись, она положила трубку и задумалась.

ВАКУУМ

Это была новая дорога, незнакомая, таинственная.

Окошко в «воронке» отсутствовало, и Чернов напряженно прислушивался, стараясь по слабым звукам с улицы, пробивавшимся сквозь вопль громкой сирены сопровождающего автомобиля, представить себе «путешествие» воочию. Хоть какое-то развлечение, хоть какое-то разнообразие впечатлений…