Частный сыск

— Звонила Антонина Федоровна, — буркнул муж, — спрашивала, где это ты шляешься так поздно?

Наташа даже застыла, не донеся руку с шубкой до вешалки.

— Что значит — шляюсь? — вполоборота повернувшись к Виктору, спросила она. — Я была на работе. У меня на днях начинается новый процесс…

— Ага, — ехидно кивнул тот, — и поэтому не надо заниматься домом, готовить еду, кормить мужа, да?…

— Муж у меня — взрослый мальчик, — усмехнулась Наташа и уселась за стол, на ходу взъерошив ладонью его шевелюру, — он ведь и сам может открыть холодильник и приготовить себе поесть.

Виктор в упор посмотрел на жену и без тени иронии произнес:

— Интересно, зачем же я тогда на тебе женился, если и так все приходится делать самому?…

— Что ты хочешь этим сказать? Ты брал меня в жены, чтобы я была прачкой, кухаркой, домработницей и так далее?…

— Пока что ты даже на «и так далее» не тянешь! — зло отрезал Виктор.

Наташа потемнела лицом, а в глазах полыхнул яростный огонь.

— У тебя сегодня неважное настроение, — негромко проговорила она, пытаясь взять себя в руки, — пойди отдохни, если так. Я не настроена спорить.

Муж вскочил и быстрыми шагами принялся мерить крохотное пространство кухни, едва уворачиваясь, чтобы не задеть ненароком угол стола и не сбросить с плиты сковороду.

— Хватит! — завопил он неожиданно визгливым голосом. — Мне надоела эта ерундень!.. Жена ты мне или кто?! Тебя сутками нет дома, я вижу тебя исключительно по праздникам и выходным, да и то не всегда. Отпуск ты проводишь отдельно от меня и моими делами интересуешься раз в пятилетку, и то лишь для того, чтобы все разрушить, как это было с Гринштейном!..

— Успокойся, — сказала Наташа.

— А я не успокоюсь, не успокоюсь! — наклонившись к ней и от усердия свернув шею, проверещал Виктор. — На меня тебе наплевать, подумай о ребенке! Ведь безотцовщиной растет!..

— Это ты правильно заметил: безотцовщиной…

— Не надо ловить меня на слове!

— Господи! — всплеснула руками Наташа. — Ну и мужики пошли, хуже баб. Только и годны на то, чтобы нянчиться с ними, а взять на себя хоть какую-то долю общей ноши, хоть малюсенькую ответственность- это им не по силам. Если не хочешь заниматься в доме мужской работой, выполняй хотя бы женскую. Стирай свои носки.

Виктор изобразил на лице презрительно-высокомерную гримасу и объявил:

— Я не желаю разговаривать на подобные темы. Это банально и грязно и жутко дешево. Когда женщине нечего сказать, она начинает упрекать мужа в том, что он не стирает носки. Какая пошлость!

И, высоко подняв голову, он удалился прочь.

Наташа несколько мгновений просидела без движения, а затем, тяжело вздохнув, поднялась и поставила на огонь чайник.

Господи, до чего же они все похожи: капризный мальчик-муж, инфантильный Граф, легкомысленные приятели-археологи, вечно укрывающиеся от проблем за женскими спинами… Измельчала мужская порода, что и говорить.

Интересно, как общался бы с нею Эжен?… Неужели тоже стал бы требовать, чтобы, придя с работы, она вместо отдыха носилась вокруг него кругами, а он возлежал на подушках и обиженно надувал губки?…

Она попыталась представить себе эту картину, однако подушки и ленивая поза плохо вязались с образом задиристого француза.

Она вспомнила, как там, возле отеля, принося свои извинения, он склонился, заглядывая ей в глаза, и голос его против воли стал нежным, вкрадчивым, а у нее непривычно закружилась голова.

Наташа с трудом стряхнула с себя наваждение, когда услыхала из комнаты недовольный голос мужа:

— Ну что, прикажешь мне подыматься с дивана или, может быть, сама подойдешь?…

Звонил телефон.

— Алло? — вопросительно произнесла Наташа в трубку.

— Наконец-то!..

— Здравствуй, мама.

— Я разыскиваю тебя весь день.

— Для этого всего-то следовало набрать мой служебный номер телефона.

— Ты опять оставила ребенка на пятидневке?

— Я целый день занята, а Виктор не может сидеть с ней…

— И правильно делает. Не мужское это дело.

— Возможно.

— Ты что, торопишься стать разведенкой?

— Не поняла.

— С таким характером, как у тебя, нельзя выходить замуж. Ни один мужик вытерпеть не сможет. Он тебя бросит, помяни мои слова, и правильно сделает.

— Ценное замечание.

— Не юродствуй! Все вы так: сначала смеетесь, а потом плачете, да уж поздно. На твоем месте я бы ему ноги мыла и воду пила!..

— Вот и пей, если хочешь. А я предпочитаю более полезные напитки.

— Что-о? — не поняла мать.

— Позвать Витю?

— Зачем? Я тебе звоню!

— А меня еще нет дома, — объявила Наташа. — И в ближайшее время не будет.

И она с довольным видом опустила трубку на рычаги, сразу почувствовав себя значительно лучше.

— …А я вам вот что скажу, — говорила миниатюрная женщина с остреньким лицом и мелкими прокуренными зубками, — любая ситуация сама по себе таит и загадку, и разгадку. Это, так сказать, универсальный феномен бытия. В своей практике я постоянно придерживаюсь этого правила, и оно еще никогда меня не подводило…

Она сидела на подоконнике, поджав под себя ноги в туфлях на высоком каблуке, и пускала вверх тонкую струю сигаретного дыма.