Частный сыск

— Я-то знаю, что ты не зерно, а вот курица вряд ли… — мрачно сказал Канин. — Надо тебе кардинально менять тактику, Гриша. Переходи в наступление, не жди, пока адвокат твой чудо совершит. Не совершит, он давно уже со всеми договорился. Мой тебе совет, расскажи про то, как твоей семье угрожали, как следователь выбивал из тебя показания, но только не молчи! Молчание — золото, но не в твоей ситуации.

— Еще один совет? — хмыкнул Чернов. — Спасибо, конечно…

— А что, тебе уже что-то подкидывали?

— Ага, только полную противоположность… Чтобы я молчал, а иначе мою семью грохнут… Чтобы я признавался во всем, а иначе мою семью грохнут… Чтобы я взял на себя два трупа, а иначе мою семью…

— Грохнут… — закончил фразу Артур. — Это кто ж такой умник и благодетель?

— Да был тут один до тебя… Хайнцем звали…

— Погоди-погоди… — нахмурил брови Канин. — Случаем, не Хайнц Кунце?

— Случаем, он самый.

— Худенький такой, тощенький, в очочках?

— Верно.

— Да ты в своем уме?

— А что?

— Да он же стукач наипервейший! — задыхающимся голосом воскликнул Канин. — Профессиональный стукач! Кого он только не закладывал! У него еще фенечка такая была: чтобы выдать плохое вранье за правду, он вдруг напрочь забывал русский язык, начинал бекать и мекать…

— Знаю-знаю, проходили.

— Да как же ты с ним…

— Так это я уже потом все выяснил, после его освобождения…

…Через неделю после того, как Хайнц Кунце благополучно «освободился», Чернова совершенно неожиданно выдернули на свидание.

«У вас есть десять минут. Ничего друг другу не передавать, говорить громко и отчетливо».

Григорий даже мысленно не успел подготовиться к этому свиданию, не знал, что сказать, как себя вести, как смотреть Катюше в глаза.

— Папка…

В первый момент Чернову показалось, что сын не узнал его.

— Антоша? А что с мамой?

Выяснилось, что Порогин по каким-то своим соображениям разрешил свидание только Антону. Его логику понять можно: взрослая женщина — не наивный ребенок, от нее того и жди нежелательных для следствия действий и поступков. А мальчуган безобиден, он еще многого не понимает…

Искоса поглядывая на застывшего в дверях контролера, Антон запальчиво выкладывал отцу все последние новости, будто боялся, что не уложится в короткие десять минут. И про взрыв «жигуленка», и про дохлую собаку, и про странные телефонные звонки по ночам (низкий мужской голос таинственно извещал, что «ваш гроб уже готов, шьются белые тапочки»), и про мучения матери, которая вертится как белка в. колесе, но все без толку — ни одна из ее жалоб не нашла ответа, и про обыск (Порогин, сука, все-таки не сдержал обещание), когда оперативники перерыли всю квартиру, и про допросы.

— Верней, не допросы… — неуверенно поправил себя Антон. — Следователь просто разговаривал с нами, как бы по душам… Сначала с мамой, а потом со мной… Батя, а ты правда убил тех двоих?

— Сынок, ну что ты такое городишь? — едва сдерживал слезы Чернов. — Как ты мог даже подумать такое?…

— А следователь говорит, что они все равно это докажут, — перебил его сын. — Что тебе лучше самому признаться, сделать заявление!..

— Антошечка!..

— Ты слушай, батя, слушай!.. Это же две большие разницы!.. Одно дело, если ты признаешься сам, а совсем другое, если…

— Я никого не убивал, — сквозь зубы прорычал Чернов.

Ему даже в голову не приходило, что возможно такое: убеждать собственного сына, родную кровиночку, в том, что он не убийца, не душегуб! Неужели и Антошка ему уже не верит?

— Батя, следователь говорит, что они знают приблизительно, где ты спрятал трупы, но пока еще не нашли, — тараторил мальчишка. — Они найдут, батя, очень скоро найдут. А следователь говорит, что…

«Следователь говорит… Ах, как все обставил деликатно, подлец… Нет чтоб Порогину самому обо всем этом рассказать, так он как бы невзначай перекладывает свою „работу“ па плечи ребенка. Ну, хитрая бестия, психолог хренов… Ему бы в СС работать, вместе с дедушкой Хайнца…»

— …следователь говорит, что он не хочет подводить тебя под монастырь, что он ждет, пока ты сам… — Но Антошиным щекам уже катились крупные слезы, но он не мог остановиться. — Если ты сделаешь заявление и покажешь трупы, суд это учтет, скостит срок… — И взрыв: — Батя, тебе же «вышка» светит, ты хоть это понимаешь? Ты хоть о нас с мамкой подумать можешь?

Контролер прочистил горло, поправил ремень и отвернулся. Видно, эта душещипательная сцена его начала тяготить.

— Постой, сынок. — Григория вдруг словно молнией прошибло. — Следователь сказал, что он знает приблизительное место?

— Ну да!..

— А где это место?

«Только не это! Только не это!»

— Где-то в аэропорту. Они уже прочесали все и добрались до таможенного терминала, вскрывали контейнеры… Они уверены, что…

Вот все и встало на свои места, круг замкнулся. Милый, добрый сосед, невезучий наркокурьеришко… Как он сумел влезть в душу и тонко вывести Чернова на этот разговор… Григорий даже не заметил подвоха… «Два мужчины. Они имели нож. Я был счастлив, что не убил. А потом жалел. Фантазировал, как их убью и спрячу трупы». Кажется, все было именно так…