Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

Пуаро подобное поведение представлялось, мягко говоря, неэтичным. Его принципом было: «Справедливость превыше всего». Он всегда с подозрением относился к милосердию, точнее, к его избытку. Слишком уж часто в его практике чрезмерное милосердие порождало новые преступления и новые жертвы, которых можно было бы избежать, восторжествуй не милосердие, а справедливое возмездие.

— Понятно, — сказал Пуаро. — Понятно.

— А вы не допускаете, что мисс Уиттакер и сама могла видеть, как кто-то входил в библиотеку? — предположила миссис Дрейк.

Пуаро был заинтригован…

— Вы думаете, было именно так?

— Я могу только предполагать. Возможно, она видела, как кто-то входит в библиотеку — за пару минут до того, как я уронила вазу, — и подумала, что я видела тоже. Думаю, она скрыла это от вас из страха навести подозрение на человека, которого и видела-то, наверное, только мельком. Может быть, даже со спины. Ребенка… или юноши.

— Значит, вы думаете, мадам, это был ребенок? Заметьте, в настоящую минуту мы не говорим о ком-то определенном, а, скажем так, о наиболее вероятном… мм… кандидате на роль преступника.

Она молчала, тщательно взвешивая его слова.

— Да, — сказала она наконец, — скорее всего, так. Честно говоря, я как-то об этом не думала. С другой стороны, сегодня среди них все чаще видишь совсем юных. Они поистине не ведают, что творят. Мстят неизвестно кому и неизвестно за что… Просто одержимы страстью к разрушению. Думаете, почему они ломают телефоны, режут автомобильные шины и делают прочие пакости? Им нравится приносить вред. Почему? Да потому, что они преисполнены ненависти, и не к кому-то конкретному, а ко всему миру. Что называется, болезнь роста. Когда сталкиваешься с бессмысленной жестокостью — как в нашем случае… когда без всякой причины убивают ребенка, да еще во время праздника, на котором собралось столько гостей… поневоле думаешь, что это сделал человек, совершенно не способный оценивать свои поступки. Вы согласны со мной?

— Полиция, я думаю, разделяет вашу точку зрения. Или разделяла.

— Ну, им лучше знать. В нашем округе прекрасные полицейские. Раскрывали и не такие преступления. Очень дотошные и никогда не останавливаются на полпути. Они несомненно найдут убийцу, хотя, думаю, на сбор улик им понадобится немало времени.

— В данном деле собрать улики очень и очень непросто, мадам.

— О, как мне это знакомо. Когда погиб мой муж — он был калекой и когда переходил дорогу, его сшибла машина, — виновного так и не нашли. Мой муж болел полиомиелитом. Шесть лет назад его парализовало. Потом состояние улучшилось, и все же он так до конца жизни и оставался инвалидом. Я винила себя в его смерти, в том, что отпустила его одного, хотя сам он терпеть не мог ходить с провожатыми… Он всегда аккуратно переходил дорогу. Видимо, машина мчалась с бешеной скоростью… Да… когда случается беда, винишь только себя…

— Это произошло после смерти вашей тетушки?

— Нет. Она умерла чуть позже. Через неделю. Пришла беда, отворяй ворота, так, кажется?

— Совершенно верно, — ответил Эркюль Пуаро. — А машину, которая сбила вашего мужа, так и не нашли?

— Кажется, это была седьмая модель «грассхоппера». Каждая третья машина в стране — седьмая модель «грассхоппера». Во всяком случае, тогда было именно так. В полиции говорили, что ее угнали со стоянки в Медчестере. Машина принадлежала некоему мистеру Уотерхаузу, торговцу семенами. Сам Уотерхауз в преклонном возрасте, ездит очень осторожно… Видимо, его машину угнали какие-то юнцы. Мне кажется, нынешнюю молодежь следует наказывать куда строже, чем это делают теперь.

— Ну да. Тюрьма. И без всякого залога…

— Нет, конечно важно, чтобы они продолжили образование, — тут же вступилась Ровена Дрейк, — для них это единственный шанс устроиться в жизни.

Священная корова[250] образования, — насмешливо заметил Эркюль Пуаро и поспешно добавил: — Это не я сказал. А один из столпов вашей системы высших учебных заведений.

— Вряд ли чиновники делают скидку на трудное детство или ущербные семьи.

— Значит, вы считаете, что тюрьма не выход?

— Единственный выход — надлежащее воспитание, — твердо сказала Ровена Дрейк.

— Горбатого, как говорится… воспитание исправит? А есть и еще одна очень подходящая поговорка: «Судьба каждого человека обвязана вокруг его шеи».

Миссис Дрейк посмотрела на него озадаченно и явно с недовольством.

— Кажется, так говорят мусульмане, — пояснил Пуаро.

Лицо миссис Дрейк сделалось вежливо-безразличным.

— Не думаю, — произнесла она, — что разумно заимствовать поговорки… с Ближнего Востока.

— Но всегда следует смотреть фактам в лицо, — ответил Пуаро, — а факты таковы: биологи, точнее, западные биологи, склоняются к тому, что корень всех поступков человека в его генах. Что убийца двадцати четырех лет был потенциальным убийцей и в два, и в три, и в четыре года. Или, соответственно, гениальным математиком, музыкантом и так далее.