Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Тоже верно. Ты у меня молодчина, Тапенс! И все-же… Такого иногда начитаешься — заснуть потом невозможно.

— Ты о той книге, что нам подсунули в библиотеке? — спросила Тапенс. — Про то, как издеваются над беззащитными стариками?

— По-моему, там все похоже на правду.

— Да, — согласилась Тапенс, — прямо мороз по коже, как представишь себе всех этих несчастных, которые совершенно не способны себя защитить. Но что же нам делать, Томми?

— Ну, разве что быть еще осмотрительнее в выборе заведения. Сначала все хорошенько разузнать и главное — убедиться, что там грамотные врачи.

— Согласись, что лучшего врача, чем Марри, нам все равно не найти.

— Это точно, — согласился Томми, и его лицо просветлело. — Марри прекрасный врач. Добрый и терпеливый. Если бы что-то пошло не так, он бы тут же нам сообщил.

— Так что, думаю, нечего тебе переживать, — сказала Тапенс. — Сколько ей сейчас?

— Восемьдесят два, — ответил Томми и тут же поправился: — Восемьдесят три. Не слишком-то приятно, наверное, сознавать, что всех пережил.

— Это только так кажется, — сказала Тапенс. — Старики об этом не думают.

— Как знать.

— Ну уж тетя Ада точно не думает. Помнишь, с каким оживлением она перечисляла нам знакомых, которых пережила? А как закончила? «Ну, а что касается Эми Морган, так я слышала, что больше полугода она не протянет. А еще говорила, что я хрупкая. Хрупкая-то хрупкая, а ее, как видно, переживу. И на много лет переживу». Светилась прямо-таки вся.

— И все же… — заговорил Томми.

— Знаю, — перебила его Тапенс. — И все же ты считаешь своим долгом ее навестить.

— По-твоему, я не прав?

— К сожалению, прав. Совершенно. Я тоже с тобой поеду, — добавила она с жертвенной ноткой в голосе.

— Нет, — благородно сказал Томми. — Ты не должна. Она не твоя тетя. Я поеду один.

— Вот еще! — сказала миссис Бересфорд. — Я тоже обожаю страдать. Будем страдать вместе. Я, ты и, естественно, тетя Ада. Но долг превыше всего.

— Да не хочу я, чтобы ты ездила. Вспомни, как она грубила тебе в последний раз.

— Да ладно уж, — сказала Тапенс. — Возможно, это единственная радость, которую она извлекла из нашего визита.

— Ты всегда так мила с ней, — сказал Томми. — И это при том, что она никогда тебе особо не нравилась.

— А кому она нравится? — сказала Тапенс. — Сильно сомневаюсь, что это вообще возможно.

— Когда люди стареют, невозможно не испытывать к ним жалости, — заметил Томми.

— Очень даже возможно, — возразила Тапенс. — У меня не такой хороший характер, как у тебя.

— Женщины вообще безжалостней, — сказал Томми.

— Наверное. Видишь ли, из-за вечной нехватки времени нам просто приходится быть реалистками. Мне, конечно, тоже жаль стариков и больных, но только хороших людей. Когда же они гадкие, согласись, — совсем другое дело. Если ты противен в двадцать лет, к сорока будешь только хуже, в шестьдесят станешь просто омерзителен, а в восемьдесят станешь и вовсе невыносимым. Не понимаю, почему нужно жалеть кого-то только потому, что он старый. Измениться фактически невозможно. Я знаю нескольких старушек, которым по семьдесят и восемьдесят, так это сущие одуванчики! Старая миссис Бичем, Мэри Карр, бабушка булочника, старушка миссис Поплетт, которая была у нас приходящей прислугой. Такие все милые… Вот для них я бы сделала что угодно.

— Ладно, ладно, — сказал Томми, — будь реалисткой. Но если ты и впрямь хочешь проявить благородство и поехать со мной…

— Хочу, — сказала Тапенс. — В конце концов, я вышла за тебя замуж, чтобы делить и радость и горе — к последнему можно отнести и тетю Аду. Так что я еду с тобой. Захватим цветов, коробку хороших конфет, а может, и пару журналов. Ты мог бы написать этой мисс — как там ее? — и предупредить, что мы едем.

— Как-нибудь на той неделе? Может, во вторник? — сказал Томми, — если тебе удобно.

— Во вторник так во вторник, — согласилась Тапенс. — Как фамилия той женщины? Ну, надзирательницы, или кто она там? На букву П.

— Мисс Паккард.

— А, точно.

— Возможно, на этот раз все будет по-другому, — сказал Томми.

— По-другому? В каком смысле?

— Ну, не знаю. Может, произойдет что-нибудь интересное.

— Железнодорожная катастрофа! — заметно оживляясь, воскликнула Тапенс.

— За коем чертом тебе нужна железнодорожная катастрофа?

— Да нет, конечно не нужна. Просто…

— Что?

— Ну, хоть какое, а все приключение, верно? Может, нам удалось бы кого-нибудь спасти или сделать еще что-нибудь полезное. Полезное и в то же время волнующее.

— Ну и лезет же тебе в голову… — сказал мистер Бересфорд.

— Да уж, — согласилась Тапенс. — Иногда такое в голову лезет…

Глава 2 «Это было ваше бедное дитя?»