Чавивафа

Оглянула холл — нехилый такой дворец, небось князь тут какой жил… Все-таки, какие только мечты не исполнились за эти два месяца… Кубабуш был еще недавно средней руки бандитик, а теперь пировал в таком особняке. Стал одним из тройки самых опасных главарей столицы. Триста стволов в банде не считая шелупони. Пять тысяч золотом на подвале.

Вышла на дождь и холод под беззвездное небо, села в инопланетный черный гелик с тонированными стеклами и мигалками на крыше. Было уже к пяти утра, нет смысла ехать в штаб спать, можно начинать новый рабочий день. А обычно утро она начинала с визита в морг городского госпиталя, туда и пошуршали по мокрой черной брусчатке Барамумбы.

Морг встречал злым синим светом и прелым запахом. От стены до стены на носилках лежали итоги прошедших суток — объективные и зримые. Сотня умерших от файдазавадки, на десяток меньше, чем ночь назад, вдвое меньше, чем десять дней назад, втрое меньше, чем в середине декабря, на пике эпидемии. Три десятка погибших по криминальным причинам, вдвое меньше чем в середине декабря когда только начала работу ее милиция. Еще тридцать от прочих разных причин. Пять трупов с той хаты, куда влетел снаряд из гаубицы с Цитадели. Да можно и не считать, даже на беглый взгляд видно что носилок меньше, треть подвала только занято, а было битком… Милина, поднимаясь по лестнице вверх, чувствовала удовлетворение и гордость — таки получалось в этом кавардаке наводить типа порядок, расхлебывалась по-тихонечку эта каша.

Отправила своих приближенных каторжничков готовить захват очередной банды, сама с начальником санэпида выехала к Бияшаре, где среди развалин и воронок от взрывов, начал опять работать рынок. Туда же колонной выдвигался полк милиции — рабочие с Автозавода.

Торговали кто с земли, кто с кузовов машин всем подряд — мука, зерно, варенья-соленья, сразу в кучу шмотки, утварь, телефоны, автозапчасти, бытовая техника. Кивулиока махнула широко рукой в кожаной перчатке — тысяча ее милиционеров встали в цепь и пошли через торговые ряды, толкая вперед себя санитаров, сверявших у торгованов справки санэпида о проверке товаров и самих продавцов. Тут и там возникали возня и ругань, местами вопли и толкотня — справки были не у всех. Рабочие отпихивая владельцев, совали весь недозволенный товар в мешки и грузили в катившие за ними грузовики.

— Что же ты, Сука, творишь⁈ — орала на нее старуха, у которой бойцы отнимали ведра с сухофруктами, — Чтоб тебе отлилися наши слезы! У меня внуки голодные дома! Убийцы вы проклятые бесстыжие!

Милина кипела, хватаясь за эфес сабли, разбить башку злой бабке, но сдержалась, повернулась ко всей толпе разгневанных торговцев, зычно проорав:

— Всех предупреждали по сто раз! Без справки торговать не дадим! Или вымрем все или карантин!

Милиция активно работая прикладами и грозя штыками, прошла через весь базар, нагрузив изъятым полсотни машин. Холодно глядя на лица торговцев полные отчаяния и тоски, ненависти и растерянности, на слезы и местами кровь от тех самых прикладов, Кивулиока крикнула жечь. На глазах у всех грузовики сваливали товар в яму посреди площади, бойцы обливали все щедро солярой… Полыхало ярко, горячо и смрадно. Милина терла лоб перчаткой, поминая проклятия старушки, прикидывая, что сегодня все-таки пришлось изымать меньше товара чем вчера — доходит постепенно до народа, что вся торговля только через санконтроль.

Зазвучал блатняком телефон, там был Стерк:

— Привет, Милиция! Заедь ко мне, пож, сегодня вечером.

— Слушай, дел полно…

— Это важно. Заедь.

В штабе милиции на Барамани на плацу была построена почти тысяча бойцов, перед ними у стены два десятка милиционеров уже без красных лент, со связанными за спиной руками. Милина шла вдоль их скорбной шеренги, смотрела но опущенные головы, ловила взгляды исподлобья. Остановилась рядом с щуплым парнем, похоже из фабричных, спросила у особиста, в чем провинился.

— Пропустил купца на рынок без справки.

— Почему? — подняла бойцу голову, заглянув в лицо.

— За деньги… У меня семья на Каскабаре голодная. Хотел им помочь, пайка не хватает. Трое детей.

— А этот? — Кивнула на здоровенного детину из спецназа.

— Это он бизнес-коуча выпустил с особняка Кубабуша, голду поимел, вот она.

— Разбогатеть хотел?

— Прости, командир! — Завыл мужик, упав на колени, глядя на нее со слезами снизу вверх, — Бес попутал! Голос в башке приказал. Грозил, что иначе умру от файдазавадки. И вся семья тоже! Так страшно! Такой голос жуткий! Как под гипнозом выпустил этого черта…

Кивулиока шла от них прочь, крутя в пальцах цепь бизнес-коуча. Жалко, что упустили. Мелкий бандит, но консультации его дорого обходятся… Встала перед строем, набрав воздуха и приосанившись. Громко и четко зазвенела на весь плац: