Че Гевара

Я уверен, что и остальные государства Западного полушария будут готовы поступить подобным образом».

В полдень 28 октября Хрущев собрал президиум ЦК КПСС у себя на даче в Ново-Огареве. На собрании еще шло обсуждение письма из Вашингтона, когда в зал вошел секретарь и попросил помощника Хрущева Олега Трояновского к телефону: звонил Добрынин из Вашингтона. Он передал Трояновскому суть беседы с Робертом Кеннеди и выразил опасения, что президент США испытывает сильное давление со стороны военных. Добрынин передал дословно слова брата президента США: «Мы должны получить ответ из Кремля сегодня же, в воскресенье. Осталось очень мало времени для разрешения проблемы».

Трояновский вернулся в зал и зачитал собравшимся членам президиума то, что успел записать в своем блокноте, пока слушал доклад Добрынина. Хрущев сразу же пригласил стенографистку и начал диктовать согласие. Он также продиктовал два конфиденциальных письма лично Кеннеди. В одном он подтвердил факт того, что послание Роберта Кеннеди добралось до Москвы. Во втором — что он расценивает это послание как согласие на условие СССР по выводу советских ракет с Кубы — убрать ракеты из Турции.

Опасаясь всяких «неожиданностей» и срыва переговоров, Хрущев запретил Плиеву использовать зенитное оружие против американских самолетов. Он также приказал вернуть на аэродромы все советские самолеты, патрулирующие Карибское море. Для пущей уверенности первое письмо было решено транслировать по радио, чтобы оно как можно скорее дошло до Вашингтона. За час до начала трансляции послания Хрущева (16.00 по московскому времени) Малиновский направил Плиеву приказ начать демонтаж стартовых площадок Р-12.

Американцы в ответ временно прекратили воздушную разведку над Кубой.

Хотя американцы и дали гарантии ненападения на Кубу (а в получении таких гарантий и был весь смысл размещения на острове советских ядерных ракет), Фидель был справедливо возмущен тем, что Хрущев договорился с Кеннеди за его спиной. Че приказал прекратить связь с расположенной рядом с его командным пунктом советской ракетной базой и отправился в Гавану для консультаций с Фиделем. Посол ЧССР в Гаване сообщал в Прагу 1 ноября: «…Гевара… был подавлен и не верил в то, что [советско-кубинский] оборонительный договор не выполнен»²⁹⁶.

1 ноября 1962 года Фидель в выступлении по телевидению отверг любые инспекции кубинской территории органами ООН. На следующий день на телеэкранах появился уже Кеннеди, подтвердивший факт начала демонтажа советских ракетных установок на Кубе.

В тот же день на Кубу прибыл Микоян (на аэродроме его встречал Че), который должен был хотя бы как-то поправить обострившиеся советско-кубинские отношения[182]. Фидель и Че прямо сказали ему, что Хрущев предал Кубу ради стратегических интересов Советского Союза, то есть вывода американских ракет из Турции.

В ходе сложных переговоров 3, 4 и 5 ноября Микояну удалось убедить Фиделя, что никакой «капитуляции» Кубы и СССР перед лицом американского нажима не было. Наоборот, сами американцы были вынуждены дать формальное обязательство не нападать на Кубу. В противном же случае Куба была бы уничтожена в ходе ядерной войны между СССР и США. Фидель в конце концов выразил благодарность Советскому Союзу и подтвердил нерушимость советско-кубинской дружбы.

Однако на инспекции ООН Кастро не пошел — ведь они были согласованы между СССР и США в обход Кубы. Кубинцы были готовы разрешить инспекции только в том случае, если бы аналогичные инспекции состоялись бы на территории США.

Микоян пытался убедить Фиделя, но тот просто не пришел на одну из встреч, поручив отстаивание кубинской позиции Че. Тот раскритиковал поведение СССР в Кариб-ском кризисе с точки зрения революционного процесса в Латинской Америке.

Во время переговоров 5 ноября (в отсутствие Фиделя) Че сказал Микояну, что все революционные силы континента обескуражены и возмущены «капитуляцией» Москвы²⁹⁷. «Мы, — продолжал Че, — глубоко убеждены в том, что есть возможность захвата власти в ряде латиноамериканских стран, и практика показывает, что можно не только взять, но и удержать власть в ряде стран, учитывая опыт Кубы и помощь социалистических стран, особенно Советского Союза». Но «сделка» Москвы с Вашингтоном и ее «открытое отступление» означают фактическое признание Латинской Америки сферой интересов США. Отсюда Че делал вывод, что теперь мелкая буржуазия латиноамериканских стран не примкнет к революционному движению, опасаясь потом остаться с США один на один. «Мне кажется, — говорил Че, — что теперь придется ожидать спада революционного движения в Латинской Америке». К тому же позиция СССР в Карибском кризисе, с точки зрения Че, привела и к расколу в социалистическом лагере. Этим он прямо намекал на ура-революционную линию Пекина.