Че Гевара

Но дальше следовал тезис, который и был главным противоречием в заочной дискуссии Сталина с Эрнесто Геварой: «Ссылаются на особую роль Советской власти в деле построения социализма, которая якобы дает ей возможность уничтожить существующие законы экономического развития и “сформировать” новые. Это так же неверно… Говорят, что необходимость планомерного (пропорционального) развития народного хозяйства нашей страны дает возможность советской власти уничтожить существующие и создать новые экономические законы. Это совершенно неверно. Нельзя смешивать наши годовые и пятилетние планы с объективным экономическим законом планомерного, пропорционального развития народного хозяйства».

Сталин в отличие от Че считал, что при социализме сохраняется именно товарное производство: «Некоторые товарищи утверждают, что партия поступила неправильно, сохранив товарное производство после того, как она взяла власть и национализировала средства производства в нашей стране. Они считают, что партия должна была тогда же устранить товарное производство».

Сталин отмечал (и это было крайне важно именно для Кубы), что сохранение товарного производства необходимо в тех странах, где социализм победил в условиях недостаточно развитой экономики с большим количеством мелких и средних производителей, обобществлять мизерную и технически отсталую собственность которых нет никакого экономического смысла. Именно такими странами была Россия 1917 года и Куба 1959-го.

А как поддерживать экономические взаимоотношения между мелкими частными производителями и социалистическими предприятиями? Только с помощью товарного производства, аргументировал Сталин. Китайцы решили вопрос по-другому — просто обобществили все мелкие крестьянские хозяйства, что привело всю китайскую экономику на грань полного краха. Заметим, что советские колхозы, в отличие от китайских коммун, даже после массовой коллективизации были юридически самостоятельными негосударственными кооперативами и работали именно в расчете на прибыль.

Но Сталин шел дальше и спрашивал: отомрет ли товарное производство при социализме при полном обобществлении средств производства? И сам же отвечал на этот вопрос, который был ключевым в его заочной дискуссии с Че: «Говорят, что после того, как установилось в нашей стране господство общественной собственности на средства производства, а система наемного труда и эксплуатация ликвидирована, существование товарного производства потеряло смысл, что следовало бы ввиду этого устранить товарное производство. Это также неверно». Сталин мотивировал этот вывод тем, что в СССР помимо государственной собственности существует негосударственная, а именно — колхозная.

Но что будет, если государственными станут колхозы, превратившись, например, в совхозы? Тогда, утверждал Сталин, необходимости в товарном производстве уже не будет: «Конечно, когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжения всей потребительской продукцией страны, товарное обращение с его “денежным хозяйством” исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства».

Под этим выводом Сталина Че мог подписаться с чистой совестью.

Таким образом, Че думал, что, быстро национализировав всю кубинскую промышленность и превратив сельскохозяйственные кооперативы в государственные хозяйства, на Кубе можно ликвидировать товарное производство и закон стоимости, на котором оно основывалось.

А значит, югославские и хрущевские реформы с возвратом товарного производства и финансовых показателей означали, по мнению Че, отход от социализма в сторону капитализма. Китайский опыт с форсированным обобществлением был ему в этом смысле ближе.

В любом случае стоит подчеркнуть, что Че Гевара был не «комиссаром в пыльном шлеме», ничего не смыслящим в экономике (а такой штамп весьма распространен). На тот момент он являлся одним из самых теоретически образованных министров экономики в мире. Причем разбирался не только в капиталистической экономике (читая и перечитывая Маркса и Кейнса), но и в различных моделях экономики социалистической (КНР, Югославия, СССР). Заметим, что социалистические модели он изучал еще и на практике во время зарубежных визитов. Всем протокольным мероприятиям Че предпочитал поездки на фабрики и беседы с управленцами и рабочими.

К тому же Че, как любой умный человек, постоянно учился. У него в министерстве функционировал кружок прикладной марксистской теории, и министр на равных участвовал в жарких дискуссиях, не боясь перед лицом подчиненных признать свою неправоту в том или ином вопросе. Внимательно (учась как по книгам, так и у специалистов) Че штудировал бухгалтерский учет и совершенно новое тогда направление экономической теории — математическое моделирование в экономике. Каждую свободную минуту он, как всегда, уделял книгам.