Чехия. Инструкция по эксплуатации

Она вдыхает в инструмент сконденсированное пение русалок, и волынка теперь на самом деле заставляет людей танцевать. Шванда отправляется в дальние страны, а дукаты так и сыплются. У него имеются поклонники, в конце, даже "секретарь" из Чехии, ибо, как известно — в мире чехов полно. Сам Господь Бог в них весьма нуждается. Потому-то наших людей он создал как мастеров-ремонтников, и если нужно чего-то подлатать или чего-то заткнуть, они это сделают. Так что мы тоже избранный народ — механики, ремонтирующие земной шар. Золотые и умелые чешские ручки, золотые сердца, скромники чехи — мастера импровизации. Мы, правда, не утверждаем, что "если немцы за работу возьмутся, то миру здоровье вернут", но ведь все знают, что только лишь благодаря нам мир до сих пор держится как единое целое, а мы его латаем и зашиваем! С подобным сознанием Шванда обрел бы успех даже и без волынки, но с нею он попросту чемпион. Ему удается рассмешить умирающую от печали принцессу, которая из благодарности тут же желает идти с ним под венец. Но Шванда колеблется — по причине Доротки. К тому же издали за ним стережет мать, которая предупреждает первую любовь нашего героя, и та сразу же отправляется в путь. Ибо чешский Одиссей не может быть одиноким бродягой. Пенелопа идет по следу своего Улисса и находит в самое нужное время. В конфронтации с чистым чувством девушки Шванда не знает, как поступить. Но, прежде чем ему удается себя скомпрометировать, появляется мусульманский султан — папаша принцессы, вместе со своей армией, так что наш волынщик вместо спокойного отзвука инструмента чувствует дыхание смерти. В тюрьме он уже ожидает палача, жалуется на свое незаконнорожденное происхождение и таким вот образом заставляет мать открыть всю правду, результатом чего становится наказание: при грохоте громов и вспышках молний она исчезает в адских глубинах. Наш волынщик поначалу в шоке, но потом испытывает счастье: ему теперь не только известно, кто он такой, но и что ему делать в данной ситуации. В мусульманских странах осужденные на смерть тоже имеют право на последнее желание. Он желает получить волынку, когда же ее получает, заводит туркам веселую музычку, а сам смывается.

Наши не были бы столь легковерными, но в Аравии или где-то в тех краях — похоже, были. Зов дома и голос сердца превращает эмигранта в патриота. Вот только Доротка уже даже и не желает о нем слышать. Так что Шванда играет, где только может, заливает свою печаль и теряет свое состояние. Что быстро пришло, быстро и ушло, ну а злые лесные упыри радуются обильной добыче. За исключением Росавы, которая, хоть и находится среди духов-пугал, поскольку выдала свой секрет, но до сих пор верит в силу чистого чувства. И она права! Вечная чешская женственность еще раз гордо выпрямляется. Дорота бросается в вихрь подруг Росавы, которые на Холме Виселиц под звуки чародейской волынки в полночь на Купала уже танцуют танец смерти для Шванды. "Да пускай тебя преисподняя поглотит, проклятая волынка!" — кричит спасительница и бросает ее куда-то в темень, откуда через мгновение раздается дьявольское хрюканье. Потом добавляет: "А ваше верховенство прошу дать лесничество с домиком. Ну а кусок поля у меня все еще имеется!".

Туман рассеивается, мы видим просеку с домиком лесника в блеске утра, — говорит сценарий, и все счастливы. Этот тыловский апофеоз хижины-халупы напоминает нам барочные фрески, что рисовались в чешских церквях в период контрреформации. Йозеф Каэтан Тыл как великий даритель пожертвовал своему Народу халупку в качестве сакрального объекта.

Пьеса тогда, 21 ноября 1847 года, в четыре часа вечера, имела громадный успех. Тыл тоже мог сказать: "Мои пражане меня понимают", как Моцарт полувеком ранее, в том же самом месте после премьеры Дон Жуана. Со всей уверенностью, Тыл создал первый хит и современную легенду.

Подобно волшебной флейте, заколдованная волынка Шванды тоже является литературным заимствованием у немецкого романтика Виеланда. Как и в либретто Шиканедера к опере Моцарта, в тексте Тыла тоже имеется масса противоречий, которых, в случае нашего национального рассказа, гениальная музыка никак не затушевывает. Но чехам здесь помогает добрый национальный настрой. Именно он подчеркивает главные послания текста: благородство — это глупость, талант — вечная невезуха, истинный мир — это только деревня, чешские рыбные пруды и леса. Все, что находится дальше и за ее пределами, может быть джунглями. А вот добрая мамочка, вездесущая русалка, устроит вам все, даже невесту.