Чехов без глянца

По случаю холеры, которая еще не дошла до нас, я приглашен в санитарные врачи от земства, дан мне участок, и я теперь разъезжаю по деревням и фаб­рикам и собираю материал для санитарного съез­да. О литературной работе и подумать некогда. В 1848 г. в моем участке была холера жестокая; рас­считываем, что и теперь она будет не слабее, хотя, впрочем, Божья воля. Учасгки велики, так что все время у врачей будет уходить только на утомитель­ные разъезды. Бараков нет. трагедии будут разыгры­ваться в избах или на чистом воздухе. Помощников нет. Дезинфекции и лекарств обещают безгранич­но. Дороги скверные, а лошади у меня еще хуже. Что же касается моего здравия, то я уж к полудню 345

начинаю чувствовать утомление и желание зава­литься спать. Это без холеры, а что будет при холе­ре, посмотрим.

Антон Павлович Чехов.Из письма И. М. Линтваре- вой. Мелихово, 22 июля 1892 г.:

Я злюсь, как цепной пес; у меня 23 деревни, а до сих пор я не получил еще ни одной койки и, вероятно, никогда не получу фельдшера, которого мне обеща­ли в Санитарном совете. Езжу по фабрикам и вы­прашиваю как милостыни помещения для своих бу­дущих пациентов. В разъездах я от утра до вечера и уже утомился, хотя холеры еще не было. Вчера ве­чером мок на проливном дожде, не ночевал дома и утром шел домой пешком по грязи и все время ру­гался. Моя лень оскорблена во мне глубоко. <...> Но это только в первое время. Через 1-2 недели все войдет в свою колею и мы усядемся. Холера, надо полагать, будет не особенно сильная. Да и сильная не страшна, так как земство снабдило врачей самы­ми широкими полномочиями. 1о есть я не получил ни копейки, но могу нанимать избы и людей сколь­ко угодно и в тяжелых случаях могу выписать из Москвы санитарный отряд. Земцы здесь интелли­гентные, товарищи дельные и знающие люди, а му­жики привыкли к медицине настолько, что едва ли понадобится убеждать их, что в холере мы, врачи, неповинны. Бить, вероятно, нас не будут.

Антон Павлович Чехов.Из письма А. С. Суворину. Ме­лихово, I августа 1892 г.:

Я организую, строю бараки и проч., и я одинок, ибо все холерное чуждо душе моей, а работа, тре­бующая постоянных разъездов, разговоров и ме­лочных хлопот, утомительна для меня. Писать не­когда. Литература давно уже заброшена, и я нищ и убог, так как нашел удобным для себя и для своей самостоятельности отказаться от вознаграждения, какое получают участковые врачи. Мне скучно, но в холере, если смотреть на нее с птичьего поле­та, очень много интересного. <...> Хорошего боль­ше, чем дурного, и этим холера резко отличается от голода, который мы наблюдали зимою. Теперь все работают, люто работают. В Нижнем на ярмар­ке делают чудеса, которые могут заставить даже Толстого относиться уважительно к медицине и вообще к вмешательству культурных людей в жизнь. Похоже, будто на холеру накинули аркан. Понизи­ли не только число заболеваний, но и процент смертности. В громадной Москве холера не идет дальше 50 случаев в неделю, а на Дону она хватает по тысяче в день — разница внушительная. Мы, уездные лекаря, приготовились; программа дей­ствий у нас определенная, и есть основание думать, что в своих районах мы тоже понизим процент смертности от холеры. Помощников у нас нет, при­дется быть и врачом и санитарным служителем в одно и то же время; мужики грубы, нечистоплот­ны, недоверчивы; но мысль, что наши труды не пропадут даром, делает все это почти незаметным. Из всех серпуховских докторов я самый жалкий; лошади и экипаж у меня паршивые, дорог я не знаю, по вечерам ничего не вижу, денег у меня нет, утомляюсь я очень скоро, а главное — я никак не могу забыть, что надо писать, и мне очень хочется наплевать на холеру и сесть писать. И с Вами хо­чется поговорить.

Антон Павлович Чехов. Из письма А. С. Суворину. .Ме­лихово, 16 августа 1892 г.:

Оказался я превосходным нищим; благодаря мое­му нищенскому красноречию мой участок имеет теперь 2 превосходных барака со всею обстанов­кой и бараков пять не превосходных, а скверных.