Чехов без глянца

... -го апреля igoo года вся труппа с семьями, деко­рациями и обстановкой для четырех пьес выехала из Москвы в Севастополь. За нами потянулись кое- кто из публики, фанатики Чехова и нашего театра, и даже один известный критик С. В. Васильев (Фле­ров). Он ехал со специальной целью давать подроб­ные отчеты о наших спектаклях. Это было великое переселение народов. <...> Крым встретил нас неприветливо. Ледяной ветер дул с моря, небо было обложено тучами, в гости­ницах топили печи, а мы все-таки мерзли. Театр стоял еще заколоченным с зимы, и буря сры­вала наши афиши, которых никто не читал. Мы приуныли.

Но вот взошло солнце, море улыбнулось, и нам 444 стало весело.

Пришли какие-то люди, отодрали щиты от театра и распахнули двери. Мы вошли туда. Там было холод­но, как в погребе. Это был настоящий подвал, кото­рый не выветришь и в неделю, а через два-три дня надо было уже играть. Больше всего мы беспокои­лись об Антоне Павловиче, как он будет тут сидеть в этом затхлом воздухе. Целый день наши дамы выби­рали места, где ему лучше было бы сидеть, где мень­ше дует. Наша компания все чаще стала собираться около театра, вокруг которого закипела жизнь. У нас праздничное настроение — второй сезон, все разоделись в новые пиджаки, шляпы, все это молодо, и ужасно всем нам нравилось, что мы ак­теры. В то же время все старались быть чрезмер­но корректными — это, мол, не захудалый какой- нибудь театр, а столичная труппа. <...> Ждали приезда Чехова. Нога О. Л. Книппер, отпро­сившаяся в Ялту, ничего не писала нам оттуда, и это беспокоило нас. В вербную субботу она вернулась с печальным известием о том, что А. П. захворал и едва ли сможет приехать в Севастополь. Это всех опечалило. От нее мы узнали также, что в Ялте гораздо теплее (всегдашнее известие отту­да), что А. П. удивительный человек и что там со­брались чуть не все представители русской лите­ратуры: Горький, Мамин-Сибиряк, Станюкович. Бунин, Елпатьевский, Найденов, Скиталец. Это еще больше взволновало нас. В этот день все пошли покупать пасхи и куличи к предстоящему разговению на чужой стороне. В полночь колокола звонили не так, как в Москве, пели тоже не так, а пасхи и куличи отзывались ра­хат-лукумом.

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова:

Тихо, уютно и быстро прошла страстная неделя, неделя отдыха, и надо было ехать в Севастополь, 445

куда прибыла труппа Художественного театра. Пом­ню. какое чувство одиночества охватило меня, ко­гда я в первый раз в жизни осталась в номере гости­ницы, да еще в пасхальную ночь, да еще после лас­ковости и уюта чеховской семьи... Но уже начались приготовления к спектаклям, приехал Антон Пав­лович, и жизнь завертелась...

Константин Сергеевич Станиславский: