Чехов без глянца

К этому времени я очень подружилась с Ольгой Лео­нардовной. Мы постоянно встречались, бывали в театрах, в клубах, иногда она у меня ночевала, час­то я бывала у нее в доме. Словом, она стала моей первой и лучшей подругой. В письмах кАнтону Пав­ловичу я не скрывала своей восторженной оценки Ольги Леонардовны как талантливой актрисы и как человека. Например, я была однажды вместе с Оль­гой Леонардовной в клубе Литературного кружка и потом писала брату: «Книппер в первый раз была в клубе, имела успех, ею любовались, говорили при­ятные вещи и т. д. А какой она прекрасный человек, в этом я убеждаюсь каждый день. Большая тружени­ца и. по-моему, весьма талантлива». Зная интерес друг к другу бра га и Ольги Леонардовны, я иногда в своих письмах невинно подшучивала над ними: «С Кииппер видаемся очень часто, я обедала у нее несколько раз и хорошо познакомилась с мамашей, то есть твоей тещей... Твоя Книппер имеет боль- 451

шой успех, Коновицер уже влюблен в нее». В ред­ком письме брату я не упоминала имени Оли, Книп- пуши, Книпшиц — моего самого близкого друга в то время.

Я как-то никогда не задумывалась, чем могут закон­читься отношения между Олей и братом, хотя ино­гда где-то и мелькала мысль о возможном браке.

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова:

Таковы были внешние факты. А внутри росло и крепло чувство, которое требовало какихто опре­деленных решений, и я решила соединить мою жизнь с жизнью Антона Павловича, несмотря на его слабое здоровье и на мою любовь к сцене. Вери­лось, что жизнь может и должна быть прекрасной, и она стала такой, несмотря на наши горестные раз­луки, — они ведь кончались радостными встречами. Жизнь с таким человеком мне казалась нестрашной и нетрудной: он так умел о тбрасывать всю тину, все мелочи жизненные и все ненужное, что затемняет и засоряет самую сущность и прелесть жизни.

Мария Павловна Чехова:

В мае 1901 года Антон Павлович уехал в Москву, чтобы показаться там врачу, а потом поехать поле­читься на кумыс. И вот получаю я от него из Моск­вы письмо, в котором он сообщает, что доктор Шу- ровский велел ему немедленно ехать на кумыс в Уфимскую губернию. «Ехать одному скунно, — пи­сал он, — жить на кумысе скучно, а везти с собой кого-нибудь было бы эгоистично и потому' непри­ятно. Женился бы, да нет при мне документа, все в Ялте на столе». <...>

Через день мы в Ялте получили такую телеграмму: «Милая мама, благословите, женюсь. Все останет­ся по-старому. Уезжаю на кумыс. Адрес: Аксеново, 452 Самаро-Златоустовской. Здоровье лучше. Антон».

Константин Сергеевич Станиславский: