Чехов без глянца

Так эти два замечательных человека различны во многом, а между тем я никогда не видел, чтобы Лев Николаевич относился еще к кому-нибудь с такой нежной приязнью, как к Чехову. Даже когда Л. Н. Тол­стой только заговаривал о Чехове, то у него станови­лось лицо другим — с особенным теплым отсветом. Скупой вообще на внешние знаки нежности и на вос­торги перед современными явлениями, Лев Никола­евич почти всегда в отношении Чехова держал себя, как нежный отец к своему любимому сыну.

— Чехова можно и за глаза хвалить, — говаривал обыкновенно Лев Николаевич, когда при нем захо­дила речь о Чехове. А когда находился еще в зачаточ­ном положении вопрос об издании А. Ф. Марксом полного собрания сочинений Чехова, то Л. Н. Тол­стой говорил об этом с таким увлечением, с каким никогда не говорил о собственных делах.

— Передайте, пожалуйста, Марксу, — сказал он, прощаясь с одним из своих гостей, — что я настоя­тельно советую ему издать Чехова. После Тургене­ва и Гончарова ему ведь ничего не остается, как из­дать Чехова и меня. Но Чехов гораздо интереснее нас. стариков. Я сам сейчас же с удовольствием

приобрету полное собрание сочинений Чехова, как только оно появится в продаже.

Максим Горький:

О Толстом он говорил всегда с какой-то особен­ной, едва уловимой, нежной и смущенной улыбоч­кой в глазах, говорил, понижая голос, как о чем-то призрачном, таинственном, что требует слов осто­рожных, мягких.

Неоднократно жаловался, что около Толстого нет Эккермана, человека, который бы тщательно за­писывал острые, неожиданные и, часто, противо­речивые мысли старого мудреца.

Алексей Сергеевич Суворин. Из дневника:

ii февралю 1897.Был с Анной Ивановной у Л. Н. Тол­стого, который lie был в Петербурге 20 лет. <...> О «Чайке» Чехова Лев Николаевич сказал, что это вздор, ничего не стоящий, что она написана, как Ибсен пишет.

— Нагорожено чего-то, а для чего оно, неизвест­но. А Европа кричит: превосходно. Чехов самый талантливый из всех, но «Чайка» — очень плоха.

— Чехов умер бы, если б ему сказать, что вы так ду­маете, — сказала Анна Ивановна — Вы не говорите ему этого.

— Я ему скажу, но мягко, и удивляюсь, что он гак огорчился. У всякого есть слабые вещи.

Петр Алексеевич Сергеенко:

Никого из русских писателей так часто не читали вслух у Толстых, как Чехова. <...> Зимою 1899 г. я как-то пришел в Москве к Толстым с номером «Семьи», в котором была напечатана «Душечка». За вечерним чаем заговорили о лите­ратуре. Я сказал о новом рассказе Чехова. Лев Ни­колаевич живо заинтересовался и спросил меня, 457