Чехов без глянца

— А я и в самом деле прилягу с вашего разреше­ния, — сказал Антон Павлович. <...> Послышались торопливые шаги Горького. Он остановился в дверях с папиросой, несколько раз затянулся, бросил папиросу, помахал рукой, что­бы разог нать дым, и быстро вошел в уборную.

— Ну что, отошли? — обратился он к Чехову.

— Беспокойный, неугомонный вы человек, — улыба­ясь, говорил Чехов, поднимаясь с дивана. — Я в пол­ном владении собой. Пойдем посмотрим, как «мои» будут расставаться с вишневым садом, послушаем, как начнут рубить деревья.

И они отравились смотреть последний акт «Виш­невого сада».

Коистантин Сергеевич Станиславский:

Юбилей вышел торжественным, но он оставил тя­желое впечатление. От него отдавало похорона­ми. Было тоскливо на душе.

Сам спектакль имел лишь средний успех, и мы осуждали себя за то, что не сумели с первого же раза показать наиболее важное, прекрасное и цен­ное в пьесе.

Зинаида Григорьевна Морозова:

Постановка «Вишневого сада» в Художественном театре ему не нравилась; впрочем, он об этом не любил распространяться. Театр понял «Вишневый сад» не так, как сам Антон Павлович задумал пьесу. В воображении ему представлялось все гораздо ши­ре и грандиознее. Тот же дом, показанный в треть­ем действии, казался ему величественнее.

Прощание

Константин Сергеевич Станиславский:

Подходила весна 1904 года. Здоровье Антона Павло­вича все ухудшалось. Появились тревожные симпто­мы в области желудка, и это намекало на туберкулез кишок. Консилиум постановил увезти Чехова в Ба- денвейлер. Начались сборы за границу. Нас всех, и меня в том числе, тянуло напоследок почаще ви­деться с Антоном Павловичем. Но далеко не всегда здоровье позволяло ему принимать нас. Однако, не­смотря на болезнь, жизнерадостность не покидала его. Он очень интересовался спектаклем Метерлин- ка, который вто время усердно репетировался. Надо было держать его в курсе работ, показывать ему маке­ты декораций, объяснять мизансцены. Сам он мечтал о новой пьесе совершенно ново­го для него направления. Действительно, сюжет за­думанной им пьесы был как будто бы не чеховский. Судите сами: два друга, оба молодые, любят одну и ту же женщину. Общая любовь и ревность созда­ют сложные взаимоотношения. Кончается тем, что оба они уезжают в экспедицию на Северный полюс. Декорация последнего действия изображает гро­мадный корабль, затертый в льдах. В финале пьесы оба приятеля видят белый призрак, скользящий по 475

снегу. Очевидно, это тень или душа скончавшейся далеко на родине любимой женщины. Вот все, что можно было узнать от Антона Павло­вича о новой задуманной пьесе.