Чехов без глянца

За подношениями следовали знакомства и визиты в дома. Знакомства повели к тому, что двухнедель­ный срок оказался мал. Мы задержались в Иркутске еще несколько дней. Когда мы, наконец, сломя голо­ву поскакали на почтовых в село Лиственничное, откуда должны были переправиться на другой берег Байкальского озера, пароход исчез из виду.

Антон Павлович Чехов. Из письма семье. Лиственим- пая, 13 июня 1890 г.:

Так как не бывает ничего такого, что бы не конча­лось, то я ничего не имею против ожиданий и орки- даю всегда терпеливо, но дело в том, что 2о-го из Сретенска идет пароход вниз по Амуру; если мы не попадем на него, то придется ждать следующего па­рохода, который пойдет 30-го. Господа милосерд­ные, когда же я попаду на Сахалин? Ехали мы к Байкалу по берег)' Ангары, которая бе­рет начало из Байкала и впадает в Енисей. Зрите карту. Берега живописные. Горы и горы, на горах всплошную леса. Погода была чудная, тихая, сол­нечная, теплая; я ехал и чувствовал почемуто. что я необыкновенно здоров; мне было так хорошо, что и описать нельзя. Это, вероятно, после сиденья в Иркутске и оттого, что берег Ангары на Швейца­рию похож. Что-то новое и оригинальное. Ехали по берегу, доехали до устья и повернули влево; тут уже берег Байкала, который в Сибири называется мо­рем. Зеркало. Другого берега, конечно, не видно: 90 верст. Берега высокие, крутые, каменистые, леси­стые; направо и налево видны мысы, которые вда­ются в море вроде Аю-Дага или феодосийского Гох- табеля. Похоже на Крым. Станция Лиственичная расположена у самой воды и поразительно похожа на Ялту; будь дома белые, совсем была бы Ялта. Только на горах нет построек, так как горы слиш­ком отвесны и строиться на них нельзя. Заняли мы квартиру-сарайчик, напоминающий лю­бую из Красковских дач. У окон, аршина на 2-3 от фундамента, начинается Байкал. Платим рубль в сут­ки. Горы, леса, зеркальность Байкала — все отравля­ется мыслью, что нам придется сидеть здесь до пят­ницы. Что мы будем здесь делать? Вдобавок еще не знаем, что нам есть. Население питается одной только черемшой. Нет ни мяса, ни рыбы; молока нам не дали, а только обещали. За маленький белый хлебец содрали 16 кои. Купил я гречневой крупы и кусочек копченой свинины, велел сварить размаз­ню; невкусно, поделать нечего, надо есть. Весь ве­чер искали по деревне, не продаст ли кто курицу, и не нашли... Зато водка есть! Русский человек боль­шая свинья. Если спросить, почему он не ест мяса и рыбы, то он оправдывается отсутствием привоза, путей сообщения и т. п., а водка между тем есть даже? в самых глухих деревнях и в количестве, каком угод­но. А между тем, казалось бы, достать мясо и рыбу гораздо легче, чем водку, которая и дороже и везти ее труднее... Нет, должно быть, пить водку гораздо интереснее, чем трудиться ловить рыбу в Байкале или разводить скот.

Иван Яковлевич Шмидт:

На друтой день подошел какой-то маленький скри­пучий пароходик и мы благополучно переплыли через Байкал к поселку Мышинскому.

10N- 1950

В Забайкалье нам сказали, что пароход из Сретен- ска отплывает через пять дней и что мы сможем попасть на него только скача туда непрерывно дни и ночи.

Нас это не испугало, и мы помчались в путь. Счас­тье благоприятствовало нам. Сухая, каменная доро- Iа была гладка, как паркет. На станциях мы находи­ли уже готовые тройки, а ямщики, поощряемые хо­рошими чаевыми, везли нас точно на свадьбу. <...> Мы примчались к Сретенской пристани, когда по­дан был уже третий гудок. Молодцы матросы под­хватили наш багаж, перекинули на палубу и подня­ли сходни. По их крику: «Готово!» пароход зашу­мел колесами и начал отделяться от пристани. - Ну, слава Богу, — вздохнул Чехов, размазывая по своему потному лицу густой слой пыли и стано­вясь похожим на зебру.