Чекистский невод

– Вы тоже заметили, – хмыкнула Карина. – Хотя у вас профессия такая, Михаил, все замечать… Вы же никому не расскажете? Павел Викторович хороший человек, да и Нинка баба хорошая, но тут коса нашла на камень. В общем, Журавлев в прошлом году пытался приударить за моей сестрицей. В принципе, верно рассудил: молодая баба томится в золотой клетке, муж постоянно на работе, а если и дома, то ему не до жены. Только не учел, что Нинка любит своего трудоголика. Что так смотрите? Еще как любит, точно говорю, меня не обмануть. Все готова терпеть, лишь бы он рядом был. Думаете, есть для нее какая-то корысть в этом замужестве? Да никакой. Родион если и известен, то в узких кругах. В свет с таким не выйдешь, большим деньгам не порадуешься. Первый муж у Нинки, между прочим, дипломатом был, сейчас за границей трудится, а бросила его, потому как не любила… И Павел Викторович, соответственно, получил отлуп. Видать, не понял, совершил вторую попытку, после чего их отношения и разладились. Нинок его на дух не переваривает, хотя при посторонних старается это не показывать. Но не всегда удается, вы же заметили? И Белецкий видит, что не по душе его любимой Павел Викторович, но главная причина этой нелюбви в голову не приходит. Занят больно Родион, другое в голове, да и… – Карина помялась. – Он наивный человек – во всем, что не касается работы. Своей супруге безоглядно верит и, кстати, правильно делает.

– Еще кто-нибудь об этом знает?

– Ну, вы теперь знаете. – Карина сухо рассмеялась. – Нинка только мне рассказала, она же не дура, по белу свету такое трепать. Кто-то, может, и догадывается, да и что с того? Адюльтера не было, чиста моя сестрица, товарищ прокурор… – В смехе соседки заиграли вульгарные нотки.

– А у вас тут весело, – ревниво прозвучал за спиной голос, к ним вразвалку подошел взлохмаченный Константин. Он уже изрядно выпил, но пока сохранял здравость мысли. – Ищу тебя, дорогая, ищу, а ты вот где…

– Надо же, какая прелесть, – заулыбалась Карина, хотя по ее лицу и пробежала тень досады, – хоть кто-то меня ищет… – И, повисла на руке своего суженого, отчего тот едва не упал. – Эй, родной, а ну, стой прямо, не шатайся… Да все в порядке, Костик, немного пообщались с товарищем из органов, сдала ему пару секретов, ничего страшного…

Такое ощущение, что перед мужем она старалась показаться пьяной. Константин помалкивал, только бросил на Михаила настороженный взгляд. Пошатываясь, супруги побрели к дому. Сгущались сумерки, воздух приобретал темно-фиолетовый окрас. Михаил постоял еще пару минут и тоже двинулся обратно. Праздник в доме продолжался. Сигналила машина за оградой, пожилой садовник открыл ворота, и на щебеночную стоянку въехала «Волга». Водитель остался в машине, распахнулись задние двери, с одной стороны спешился лично Петр Ильич Голованов с букетом красных и белых гладиолусов, с другой – Людмила Михайловна Юдина с усталой и немного ироничной улыбкой на устах. Петр Ильич, чеканя шаг и дежурно улыбаясь, отправился к встречающей его имениннице. Та тоже дежурно охала и закатывала глаза, получая букет и пожелания жить в мире и счастье до ста лет. «Это еще не все, моя дорогая», – проурчал Петр Ильич и отправился обратно к машине, открыл багажник. Его место подле именинницы заняла Людмила Михайловна – ее поздравление было менее пафосным, но более искренним. Гости, столпившиеся на крыльце, захлопали в ладоши. Нина Георгиевна получила конвертик и некие слова на ушко, которые ее весьма развеселили. Но Кольцов наблюдал за Головановым. Петр Ильич извлек из багажника гигантскую (а главное, ненужную) вазу, отправился в путь с ней в обнимку. Только Кольцов видел, как он мазнул взглядом по стоящей неподалеку Карине, и та отозвалась примерно тем же взглядом. Это было мимолетно, но до чего, черт возьми, выразительно! Кольцов изумился, хотя и не подал вида. Вот это да! Начальница отдела множительной техники и руководитель строительства… Почему, собственно, и нет? Могут видеться на работе каждый день, договариваться о местах встречи, и законом супружеские измены пока не запрещаются…

Этого никто не заметил. Карину прикрыл ее же затылок, Петра Ильича – ваза. Какие, право, шалуны на объекте всесоюзного значения… Нина Георгиевна ахнула, в страхе попятилась. Пришел на выручку супруг, перехватил бестолковый подарок. «Свадебного генерала» наконец дождались. Измученный трудами Петр Ильич поднялся на крыльцо. За ним гуськом потянулись остальные приглашенные, в том числе соседи Парасюки.

И сколько еще открытий чудных предстояло познать? Интрижка Карины и Голованова (а Кольцов не мог ошибиться) явно затмевала бледные попытки Журавлева закадрить Нину. Только какое отношение эти интрижки имели к поиску шпиона? Он мог отправиться ложным путем, и мысли об этом начинали беспокоить. С улицы доносился раздраженный голос Журавлева – Павел Викторович что-то внушал своим «топтунам».