Челюсти пираньи

– Вы должны что-то придумать. Жаль, что уехал дядя Паша. Так клонит в сон, что кажется, что могу проспать целые сутки. – Она встала и направилась к выходу из комнаты. Но не вышла, а остановилась на пороге. – Я сегодня весь день гадала: улетите ли вы или нет?

– Как видите, не улетел.

– Я этому рада. – После этих слов она вышла из комнаты.

Глава одиннадцатая

Последующие три дня мы почти не расставались. Я следовал за ней повсюду, как тень или даже еще плотнее, чем тень, ибо она, как известно, исчезает в закрытых помещениях. Разлучались мы лишь тогда, когда шли спать; она в свою комнату, я – в свою. Но за все это время общались мы крайне мало. На комбинате у нее было столько дел, что на посторонние разговоры оставалось не более нескольких минут; вечером, вернее ночью, когда мы возвращались в свою лесную берлогу, оба валились с ног от усталости и, согласовав распорядок дня на следующий день, расходились.

Предчувствие опасности не покидало меня все это время, я настороженно следил за всем, что происходит вокруг. Периодически я доставал из кармана зажигалку и проверял себя: вспыхивает ли пламя? Но лишь пару раз из нее выскакивал красно-синий огонь. Это на вид самая обыкновенная вещица оказалась чутким барометром моего внутреннего состояния.

Ланина заметила, что я то и дело провожу непонятные эксперименты с зажигалкой и спросила меня, для чего я это делаю? Я объяснил ей секрет этой вещицы. Ланина попросила дать ей зажигалку и с первого же раза вызвала огонь. Несколько секунд она задумчиво смотрела на пламя, затем вернула зажигалку мне, предлагая сделать то же самое. Но у меня ничего не получилось.

– Выходит, вы волнуетесь больше, чем я, – усмехнулась она. – А ведь завтра мне предстоит тяжелейшая битва, назначено совещание по предварительным результатам проверки. – Она сделала паузу. – Боюсь, но Курбатову придется пережить очень неприятные минуты, он лишится своего кабинетам, на оборудование которого он затратил не одну сотню тысяч долларов. Наши проверяющие раскопали достаточно материалов, чтобы снять его со свистом. Я даже не представляла, каких масштабов достигло тут воровство.

Мне стало тревожно. В том, что позволят провести совещание, я не был уверен.

Но день прошел на редкость спокойно, мы благополучно вернулись в наше временное жилище даже раньше чем обычно. Нас ждал Арсений, я стал расспрашивать его о том, не происходит ли чего-нибудь необычного, но он не мог ничего мне сообщить; никакой информации к нему не поступало. Или он не желал ею с нами делиться?

Послу ужина Ланина не отправилась спать, а предложила мне посидеть у камина. Из буфета мы прихватили бутылочку красного легкого вина и расположились рядом с огнем. Я видел, что Ланина несколько взбудоражена.

– Дайте мне вашу зажигалку, – попросила она.

Я дал. Она попробовала ее зажечь, но не вышло.

– Я так и думала, я волнуюсь перед завтрашним собранием.

– Что вас беспокоит?

– А если он мне не подчинится, откажется отдавать ключи от своего кабинета. Что будет тогда? Как я смогу заставить его это сделать? У него тут сила, кому я прикажу? – Она посмотрела на меня.

– Честно говоря, меня волнуют другие вопросы.

– Что же вас волнует?

– Что случиться потом, после собрания? Уж слишком тихо протекали эти дни.

– Я вам скажу, он думает, что ему делать? И, наверное, советуется.

– С кем?

Ланина ничего не ответила.

– Вы считаете, что я поступаю опрометчиво? – вдруг спросила она.

– Не то слово, мне кажется, все, что вытворяете, это просто безумие.

– Тогда почему вы не уехали?

– Я собирался.

– И что вас остановило?

– Наверное, мне интересно довести эту партию до конца.

– Я поняла, что нас объединяет: вы – игрок, и я – игрок. Мы оба – игроки.

– Игра-то смертельная.

– А какой смысл играть в другие игры. Не на бега же ходить.

– Можно и на бега, я, кстати, любитель.

– И есть успехи?

– Обычно я проигрываю.

– В этот раз вы должны выиграть наш забег? Знаете, какие тут ставки?

– Конечно, знаю, наши жизни.

Ланина несколько секунд сидела неподвижно, как человек, погрузившийся в состояние медитации. Затем она вдруг резко встала.

– Пойду спать, надеюсь, сегодня ничего не случится.

– Я тоже надеюсь.

Ланина ушла к себе, а я вышел из дома, внимательно огляделся. Вечер был на удивление тихим, окружавшие нас со всех сторон деревья стояли абсолютно неподвижными, как часовые на посту. Осмотревшись, я отправился к Арсению.

Мы долго с ним совещались, я обнаружил в нем живой ум, сметку и немалую фантазию. Наше заседание продлилось до середины ночи. Когда я наконец разделся и лег спать, то у меня было даже не предчувствие, а полное убеждение, что завтра будет один из самых трудных дней в моей жизни. Впрочем, когда-то же он должен наступить.

Утром мы отправились с Ланиной на комбинат. Она сидела очень прямо на заднем сиденье машины, и казалось столь сосредоточенной на самой себе, что ничего не замечала вокруг. И все же я преувеличивал степень ее отрешенности от мира. Внезапно она тронула меня за плечо.