Человеческие поступки

Можно было не спешить. Если отправиться в путь до восхода солнца, то путь к ярко освещенному центру города наверняка можно будет легко найти по огням. Выбирая улицы, светлеющие на востоке, смогу добраться до дома, где жил ты, где жил я. Не знаю, может быть, к тому времени ты уже найдешь сестру. Возьму да и пойду за тобой, а ты приведешь меня к ней. И тогда – кто знает? – не встречусь ли я с сестрой, парящей рядом с ее телом? Или, может, сестра уже вернулась туда, где мы с ней жили, и ждет меня, паря над оконной рамой или над холодной каменной ступенькой перед входом в нашу комнату.

* * *

Лавируя между танцующих оранжевых языков пламени, я проник внутрь кострища и посмотрел, что там происходит. Мощный огненный столб разрушил башню из тел, и в груде горячих скелетов уже нельзя было определить, кому принадлежат те или иные кости.

Рассвет был тихим.

Огонь почти угас, и роща снова погрузилась в темноту.

Молодые солдаты спали как убитые, сидя с поднятыми коленями на земле, спина к спине.

И тут тишину нарушили эти звуки.

Мощный взрыв, словно разом в воздух взлетело несколько тысяч снарядов. Крики издалека. Стон одновременно оборванных сотен жизней. Вопли испуганных духов, одновременно выскакивающих из своих тел.

В это мгновенье ты умер.

Не зная, где это произошло, я лишь почувствовал, что в это мгновенье ты умер.

Стремясь туда, где нет света, я поднимался все выше и выше. Темнота окутала все вокруг. Во всем городе ни в одной из четырех сторон света, ни в одном районе, ни в одном доме не горел свет. Только вдали выделялось единственное пятно, где сверкали искры. Я увидел яркие вспышки огня, блестящими цепочками вылетающие из оружейных стволов.

Должен ли я был сразу помчаться туда? Смог бы тогда встретиться с тобой, испуганным, только что выскочившим из своего тела? В свете первых лучей восходящего солнца, медленно наплывающего на меня, как огромный айсберг, я застыл, не в силах никуда двинуться, продолжая плакать кровавыми слезами.

Глава 3 Семь пощечин

Она получила семь пощечин. Это случилось в среду, ближе к вечеру, около четырех. В который уже раз били изо всех сил в одно и то же место, от чего сверху на левой скуле лопнул капилляр. Она вышла на улицу, ладонью вытирая текущую кровь. Воздух последних ноябрьских дней был прозрачным и холодным. Надо ли возвращаться в офис? Она недолго постояла у пешеходного перехода. Почувствовала, как быстро опухает щека. В ушах стоял шум. Ударь он еще несколько раз, барабанная перепонка могла бы лопнуть. Проглотив накопившуюся во рту кровь, она решила ехать домой и зашагала к автобусной остановке.

Первая пощечина

С этой минуты она решила забыть все семь пощечин. Она будет забывать по одной каждый день, и за неделю забудет их все. Значит, сегодня день первый.

Открыв ключом дверь, она входит в свою съемную комнату. Разувается, аккуратно ставит рядышком туфли и, даже не расстегнув пуговицы на пальто, опускается на пол и ложится на бок. Чтобы не случился паралич лицевого нерва, она подпирает рукой левую щеку. Правая щека опухает все больше. Глаз над ней уже нормально не открывается. Острая боль, возникшая в верхних коренных зубах, отдает в висках.

Полежав так минут двадцать, она встает. Снимает уличную одежду и вешает на плечики. Оставшись в белом нижнем белье, она сует ноги в тапочки и идет в ванную. Набирает в раковину холодной воды и поливает опухшее лицо. Она с трудом открывает рот и осторожно, словно втирая пасту, чистит зубы. Раздается и тут же обрывается телефонный звонок. Она вытирает мокрые ноги полотенцем, входит в комнату, и телефон звонит снова. Рука тянется к трубке, но вдруг меняет направление и выдергивает шнур из аппарата.

Зачем отвечать?

Молча задав вопрос самой себе, она расстилает постель. Голода не чувствует. Даже если что-то съесть, тут же вырвет. Под ватным одеялом холодно, и она подтягивает ноги к животу, съеживается. Недавний звонок, скорее всего, был из издательства, от главного редактора. Ей бы пришлось отвечать на его вопросы. «Ничего, просто несколько раз ударили. Нет, только по щеке. Смогу выйти на работу. Ничего, в больницу можно не ходить. Только лицо опухло». Поэтому она правильно сделала, что выдернула провод.

От теплой энергии ватного одеяла тело постепенно согревается, и она выпрямляет поясницу, руки и ноги. Снизу бросает взгляд на окно – в шесть часов уже темно. Из-за уличного фонаря одна часть окна выглядит окрашенной в тускло-оранжевый цвет. Благодаря удобной позе и теплу она немного расслабляется, и боль в щеке становится сильнее.

Как мне забыть первую пощечину?