Человеческие поступки

Его кулак с треском опустился на стол. Она отпрянула и вжалась в спинку стула. Провела ладонью по скуле, как будто получила еще одну пощечину, и с испугом уставилась на свою руку, испачканную кровью.

Как забыть?

Она думала в темноте.

Как забыть первую пощечину?

Как забыть спокойные глаза мужчины, сначала молча смотревшие на нее как на очередной объект, с которым придется иметь дело.

Как забыть саму себя, сидевшую только с одной мыслью – ударит или нет, – стоило ему только поднять руку.

Как забыть первое потрясение, когда показалось, что из тебя выпал шейный позвонок?

Вторая пощечина

За несколько минут до перерыва на обед в офисе появилась девушка по фамилии Пак, родственница директора типографии, в которой работала Ынсук. Девушка была в темно-синем полупальто, похожем на школьную форму женской гимназии, и кроссовках. Она – непосредственная, не по годам общительная и улыбчивая – была любимицей коллектива.

– Мисс Пак, добрый день!

С лица главного редактора издательства, радостно встретившего девушку, быстро слетела улыбка, когда его глаза наткнулись на глаза Ынсук, сидевшей над рукописью и поднявшей голову при появлении гостьи. Взгляд мисс Пак, полный любопытства, вслед за взглядом директора перенесся на ее лицо и замер.

– Мамочки мои!

Ынсук слегка улыбнулась девушке и спросила:

– Сигнальный экземпляр уже готов?

Не в силах отвести глаз от ее лица, мисс Пак вынула из бумажного пакета книгу.

– Что с вашим лицом?

Не получив ответа, она повернулась к Юну, помощнику редактора по производственным делам, и переспросила:

– Что случилось с лицом Ынсук?

Тот лишь молча помотал головой, и девушка округлившимися глазами посмотрела на главного редактора.

– Да вот я и говорю, чтобы Ынсук шла домой, а она упрямо отказывается.

Главный редактор достал сигарету. Открыв окно за своим креслом, он высунул голову наружу и, втягивая щеки, несколько раз затянулся и выдохнул дым. Этот человек, уже начавший стареть, всегда выглядел уставшим, и что бы он на себя ни надел, все висело на нем мешком. Этот человек всегда обращался официально-вежливым тоном даже к тем, кто годился ему в сыновья. Этот человек являлся как директором, так и главным редактором этого крошечного издательства, но просил называть его именно главным редактором, потому что ему не нравилось слово «директор». Он был одноклассником переводчика, о котором допрашивал ее следователь, желая узнать, где тот скрывается.

Ынсук закончила разговор с мисс Пак, и главный редактор, смяв сигарету в пепельнице, сказал:

– Мисс Ким, не хотите поесть мяса? Я угощаю. В ресторане выше по улице готовят говяжьи ребрышки. И вы, мисс Пак, пообедайте с нами, если не заняты.

Директор был слишком любезен, и у нее возникли непонятные ощущения. Вдруг появились какие-то сомнения, о которых она еще не успела хорошо подумать. Вчера он тоже побывал в полицейском участке возле Западных ворот, но раньше, чем она – еще утром. Как он объяснил им тот факт, что ничего не знает о переводчике?

– Спасибо. Не стоит.

Ее ответ прозвучал немного строго, но при улыбке распухшее лицо начинало болеть, поэтому ей оставалось только быть серьезной.

– Вы же знаете, я не люблю мясо.

– Да, точно, мисс Ким не любит мясо.

Директор снова закивал.

Она не то чтобы не любила мясо, скорее ей было тяжело выносить те мгновения, когда на жаровне начинали румяниться тонкие кусочки. Она отводила глаза, видя, как на мясе проступают кровь и сок.

Когда перед ней жарили целую рыбу с головой, она закрывала глаза. На раскаленной сковороде зрачки замороженной рыбы обволакивала горячая жидкость, из открытого рта выползала белая пена, и в этот миг ей казалось, что мертвая рыба хочет ей что-то сказать. Поэтому она отворачивалась.

– Тогда что? Чего бы вы хотели поесть, мисс Ким?

Тут в разговор вмешалась мисс Пак:

– Если я съем здесь что-то дорогое, мне влетит от нашего директора. Давайте пойдем туда, где мы обедали прошлый раз.

Вчетвером, вместе с помощником Юном, они вышли из офиса, закрыли дверь на ключ и зашагали к месту пересечения трех улиц, где рядом с мясным рестораном находилась дешевая столовая. Хозяйка этого заведения кормила по-домашнему, подавая рис, суп и простые закуски. Сама она также просто ходила летом в шлепанцах, не стесняясь черных гнилых ногтей на больших пальцах, а зимой надевала стеганые традиционные носки и меховые сапожки. Они сели у обогревателя и стали ждать, когда принесут еду.

– Мисс Пак, сколько, вы сказали, вам лет?

Уже раз пять слышавшая этот вопрос от главного редактора девушка кокетливо ответила:

– Восемнадцать.

– Кажется, директор типографии Чон приходится вам дядей?

– Нет, он мой двоюродный дядя. Они с отцом двоюродные братья.

Мило улыбаясь, девушка без всяких стеснений рассказала несколько случаев, когда за внешнее сходство ее принимали за дочь директора, хотя близкими родственниками они не были. Недавно женившийся Юн, у которого жена была на сносях, сдерживал невольный смех и фыркал после каждой фразы.

К концу трапезы главный редактор спросил Ынсук:

– Может, завтра в отдел цензуры схожу я?