Человечество на пороге глобальной катастрофы. Почему? Что делать?

В дохристианской Европе учением, близким буддизму по целям, стал стоицизм. Он тоже стремился сделать человека счастливым, предлагая отгородиться внутри себя от всего происходящего в страдательном внешнем мире. Этический идеал стоиков – мудрец, поднявшийся «выше страданий» и способный чувствовать себя счастливым при всех обстоятельствах жизни.

Стремление достичь внутреннего благополучия через «уход от жизни» имеет вековые традиции в христианстве. Это вероучение знает массовый исход людей в монастыри, скиты, знает «отшельников», «пустынников», «затворников», «молчальников», разного рода аскетические подвиги, имеющие целью как бы выбить клин клином – снять остроту «греховного» жизненного страдания страданием физическим. В XX веке тенденция к бегству от жизни проявилась в сюрреалистических формах художественного творчества, а также в примитивном бегстве от гнетущей повседневности в «бомжи», «хиппи» или, что более современно, в виртуальное компьютерное бытие. Уход от жизни в виртуальную реальность становится уже эпидемическим, принимает массовые патологические формы. Человечество никогда не знало отказа людей от обычной жизни в таких масштабах. Видимо, ее враждебность – все более нетерпима.

Наконец, эту же задачу решает уход в наркотическое или алкогольное опьянение, в болезнь. Как у Омара Хайяма: «Пью вино потому, что хочу позабыться, мир забыть и несчастную долю свою». По данным статистики, 15 % населения Земли в возрасте от 15 до 30 лет – наркозависимые, следовательно, фактически выключенные из реальной жизни, безвозвратно потерявшие человеческий облик. А это – около 200 миллионов человек. Из них более 4 млн. (только по официальной статистике) – россияне. Страшнее наркотиков и алкоголя на пути освобождения от внешней жизни стало самоубийство.

По словам Бердяева, «смерть есть самое страшное зло, которого больше всего боится человек». Но что-то более нетерпимое заставляет людей преодолевать этот страх и идти на самоубийство – использовать его в качестве последнего «обезболивающего» средства против порожденной нетерпимо чуждой жизнью внутренней боли.

Невозможно, на уровне здравого смысла, понять выбор в качестве самозащиты такого действия как самоубийство? Ведь человек, заботясь о благополучии и безопасности, ищет для себя лучшее, ищет добро (как бы он его не понимал). А здесь сам выбирает крайнюю меру зла – смерть. Даже смерть может видеться человеку укрытием от жизненных угроз и душевных невзгод.

Частота обращения людей к суицидам – наглядный показатель того, как они чувствуют себя в реальной жизни, насколько соответствует происходящее вокруг них внутренним запросам и интересам? В этом отношении весьма показательна динамика популярности суицидов среди россиян в XX веке. В 1915 году на 100 тыс. населения приходилось 3,4 самоубийства; в 1990 г. – 26,4; в 1999 г. – 39,4. По данным Центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского, в настоящее время убивает себя почти 60 человек из 100 тыс. населения. Этот показатель уже превысил как число убийств по стране, и, примерно в два раза, число погибающих в дорожно-транспортных происшествиях. Общая тенденция здесь такова, что скоро данный показатель выйдет в бесспорные лидеры, оставив позади даже число умерших от несчастных случаев, инфаркта и других болезней.

В среднем ежедневно кончают с собой 150 человек. Это число пассажиров немаленького воздушного лайнера. Если бы каждый день падал лайнер, было бы много шума. А вот уход из жизни такого же числа людей через самоубийства мало кого волнует. Между тем люди, особенно дети, продолжают пребывать в тупике безысходности, не видят смысла жизни, не верят в будущее и все чаще кончают с собой. Это общая ситуация, характеризующая наш мир и степень его чуждости человеку.