Человек: 1. Теория большого надувательства

– …В кого ты превратился? Говоришь об убийстве, как о пустяке, не заслуживающем внимания. Если бы не хотел, не убил бы…

С осмотра старика Алекс перешёл на комнату. С покрытого плесенью и паутиной потолка на коротком шнуре свешивалась электрическая лампочка без абажура. Её стеклянная колба была грязна от пыли.

– Хай Фай сошёл с ума. Он собирался уничтожить человечество.

– …Если ты однажды убил, не остановишься никогда…

Вдоль кирпичной стены справа стояло несколько больших могильных крестов, плотно обмотанных ржавой колючей проволокой. На проволоку были нанизаны окровавленные куски мяса. У оснований крестов лежали кучи человеческого кала. И тут же – лужи какой-то блевотины.

– Это ты довёл Хай Фая до сумасшествия, чтобы чужими руками спровоцировать атомную войну, – сказал Алекс. – А что, всемирный потоп нынче не в моде? Устаревшее средство?… Не я убийца, а ты.

– …Ты даже не знал его настоящего имени. Хай Фай и Великий Китаец были только прозвищами, – отозвался старик.

По каменной стене слева текла вода. Рядом, на полу возвышались груды всякого хлама: изношенная одежда, запиленные долгоиграющие пластинки, окурки от сигар, использованные презервативы с засохшей спермой, пищевые отходы, магнитофонные кассеты, шприцы с иголками, пустые бутылки, порножурналы, мятая туалетная бумага, компакт-диски, разноцветные банкноты.

– Ты убиваешь людей, потому что они абсолютно безнадёжны?

– Они никак не возьмут в толк простую вещь. Есть два варианта: либо они все вместе выживают, либо все вместе умирают. Третьего не дано.

«…Третьего не дано», – повторило эхо.

К задней бетонной стене, исписанной нецензурными словами и разрисованной примитивными изображениями женских и мужских половых органов, были придвинуты десятки кроватей. Красивые обнажённые девушки, сидящие и лежащие на них, призывно махали оттуда руками, строили Алексу глазки, задирали ноги и посылали воздушные поцелуи.

– Что означают все эти символы? – спросил Сазонов.

– Разве ты не догадался? Это твоя душа, – ответил старик.

– Такая мрачная? Неужели нет ни одного светлого пятнышка?

– Вспомни, как ты жил в прошлой жизни и потом, когда снова стал человеком, ты, Хайлэндер, Горец обдолбанный, – старик противно захихикал.

Алекс вдруг с ужасом заметил, что у его шлема отсутствует стекло – лишь острые осколки торчали кое-где.

– Души нет, – сказал он. – Её придумали невежды. Душа это разум. Душа это жизнь.

– Поэтому ты и начал убивать, – у старика в его жутких венозных руках появилась какая-то чёрная штучка. – А было время – в твоей душе росли цветы, всегда светило солнце. Люди исковеркали тебе душу. Иди и убей их, – он всё ещё вертел в руках что-то. – Надеюсь, меня-то ты не убьёшь. Ведь я – это ты.

«…я – это ты», – повторило эхо.

Старик соскочил с того, на чём он сидел, кинул чёрную штучку под ноги Сазонову и, показав на прощание свой отвислый зад и сутулую спину, пошёл, прихрамывая, к кроватям. Оказалось, старик сидел на атомной бомбе, а чёрная штучка была

расплющенным блоком памяти из «чёрного ящика». «Это всё, что осталось от Майкла», – подумал Алекс.

Когда старик поворачивался, Алекс увидел у него на ноге три крупные родинки, расположенные треугольником…

Наваждение. Я предполагал, что встречусь с самим сатаной, со страшным чудовищем, покрытым шипастой кожей, с клыками и когтями, рычащим, готовым в любой момент напасть на меня. Пришелец же выбил из колеи, запутал. Майкла больше нет. И теперь я сам должен решить, что делать… Что делать, что делать?… Я должен выбрать: или мне убить человечество, или Пришельца… Вот она, бомба. К её гладкой поверхности

прилеплен электронный активатор… Я понял. Майкл пронёс его внутри своего скафандра. И чтобы вытащить его, ему пришлось покинуть безопасное место. Почему он снова не влез в скафандр, когда вытащил устройство? Терять было нечего? Пошёл на самоубийство ради людей? Ради Бродяг? Чтобы искупить вину? Чтобы опять не стать исполнителем чужой воли и не устроить апокалипсис в год 1962-й от рождества Христова? От рождества

Христа-2. Шварц тогда прекрасно сыграл роль Иисуса, переместившись до этого в тело огромного детины – на то он и Шварц! – , проповедуя и творя «чудеса». Парадокс. Я должен убить, чтобы предотвратить убийство. Так уже было с Китайцем. А сейчас?… Вот. Шестьдесят секунд и обратный отсчёт… Таймер запущен… Пятьдесят восемь секунд… Может быть, Пришелец умнее?… Может быть, человечество действительно безнадёжно зациклилось?… Сорок три секунды… А он совсем не Пришелец… Просто те, из Ложи, оставили здесь кого-то своего, чтобы добил мертвяка… Тридцать шесть… Точно!.. Им надоело нянчиться с цивилизацией дураков… Двадцать девять… Каждый раз с упорством безумцев повторяющих свои же собственные грандиозные ошибки… Одиннадцать секунд… Может, остановить таймер?… Девять… Ещё не поздно… Шесть… Ещё не поздно… Три… Идиот… Что я делаю?… Один… Всё…