Человек безумный. На грани сознания

Деннет сообщает, что его размышления о сознании начались с прочтения «Размышлений» Декарта. Он отвергает первичную ситуацию, когда Я знает только то, что есть Я, называя ее «мозг в чане» и «аутофеноменология» (Dennet, 1991. Р. 3). Это парафраз уже известных нам терминов «интроспекция» и «аутография». Подобных терминов можно придумать много. Например, «интрография» и «аутоспекция». Многие ученые видят цель своих занятий в придумках новых терминов, чтобы их связали с их именами. Это не способствует развитию научного мышления, а засоряет его.

Разделение на самосознающий субъект и пассивный объект напоминает театр. Этот «декартов театр» есть сущая выдумка, считает Деннет.

Он идет по пути Брентано, по которому шел и Гуссерль со своей феноменологией. Он использует понятие «интенция», как включенность предметов внешнего мира в сознание, потому что мышление всегда «о чем-то». Но Деннет живет в эпоху компьютеров и активно использует реалии новой эпохи. Он возвращает сравнение человека с машиной в духе Ламетри, но на качественно новой базе. Вместо аутофеноменологии он предлагает гетерофеноменологию по типу работы компьютера, когда сравнение кластеров информации идет независимо от Я, которого у компа нет, как бы внешним образом, и все-таки находится ответ.

Обычно Деннета критикуют за бездуховность его модели сознания, в которой мультифункциональный анализ признается достаточным для исчерпывающего понимания сознания, не случайно его книга называется «Объясненное сознание» или, как иронизируют его критики, «Сознание, уничтоженное объяснением». Но критика редукционизма, воплощенного в деннетовской модели сознания, возвращающей к «человеку-машине» Ламетри, недостаточна, потому что не касается сути. Редуктивный функционализм в деннетовской модели сам по себе является следствием, логически вытекающим из решения первичного вопроса, что есть Я. Аутофеноменологии, т. е. самоанализу сознания, в деннетовской модели места нет. Но ведь полностью отрицать манифестацию «я себя сознаю, поэтому знаю, что существую в качестве того-то и того-то», невозможно.

Деннет не может сказать о себе «я не осознаю самого себя, поэтому существую как автор книги «Объясненное сознание», которое я объяснил, несмотря на то что не осознаю сам себя». До подобных абсурдных манифестаций не дошел даже постмодернизм, призывавший в лице Делёза и Гваттари манифестировать шизофрению.

По сути дела, мы имеем возврат к началу XX в., когда остро критиковался интроспекционизм и ставилась проблема «объективного метода». В. М. Бехтерев предложил тогда единственно разумный выход: рефлексология отдельно, а с целью выхода на исток сознания надо изучать неконтролируемые состояния психики. Деннетовский вариант – это «объективный метод» изучения нормального сознания извне. Эта нелепая идея и есть гетерофеноменология. Нелепая, потому что интроспекционисты тоже хотели бы так же, но у них ничего не вышло. Невозможно уйти от Я, будучи в уме. Его можно только расщепить, а это уже шизофрения.

Деннет, представитель направления, прямо противоположного постмодернизму с его фиксацией на внутренней жизни субъекта, по сути дела, предлагает то же самое: манифестацию шизофрении. И всё ради того, чтобы уйти от первичной декартовой манифестации Я как сознающего себя субъекта. Возможно, данная интерпретация выглядит необычно, Деннет вряд ли согласился бы с ней, но ничего необычного на самом деле нет: противоположности всегда сходятся. «Простые» решения по поводу сознания всегда уводят в дантов сумрачный лес. Примером является эзотерика, которую можно определить как набор вариантов простых решений проблемы сознания. В конце концов, эта простота оборачивается ситуацией «я очутился в сумрачном лесу».

Предложенная Деннетом гетерофеноменология есть методика обнаружения себя не интроспекцией, а экстроспекцией (выражение из критического высказывания Чалмерса о Деннете), не аутографией, а гетерографией. Это когда субъект мысленно выносит свое Я за пределы себя и оценивает свои психические функции как выделения, анализируя феномены как бы извне самого себя. Эта якобы внешняя, а на самом деле внутренняя деятельность является клиническим синдромом шизофрении. На деле этот «вынос духа» есть расщепление Я, сопровождающееся вербализацией своих действий, которая в таком случае неизбежна, хотя бы как внутренняя речь, и это тоже симптом шизофрении. Получается, что как ход от аутофеноменологии, свойственный постмодернизму, так и ход от гетерофеноменологии, свойственный механицистским теориям сознания, приводит к ситуации расщепления, к шизофрении. Упрямство этой онтологической тенденции возрождает «поршневский вопрос»: не была ли шизофрения первичной формой сознания в действительности, в филогенезе человеческой психики?