Человек дейтерия

Да, без сомнения, Гришка был пустым местом, лоботрясом и трусом. Он мало чему выучился в жизни, мало что умел и больше фантазировал, чем делал. Тем же книгам и спорту предпочитал компьютер и игру в солдатики, а вместо уроков готов был часами валяться на диване и глазеть в потолок. Но в том и крылось его отличие от Степана. Потому что у Степы не было детства. Совсем. Не было того глупого и щенячьего времени, когда можно было ни о чем не беспокоиться и четырьмя конечностями бить баклуши. Просто жить себе и поживать, считать ворон и лакать молоко из блюдечка. Степа безропотно пахал с четырех лет, заглядывая в глаза настоящей опасности, не понаслышке зная, что такое ответственность. А вот игрушек он как раз не знал, и это наложило на характер подростка забавный отпечаток. То есть здоровенный парнище мог сколько угодно хорохориться и изображать невозмутимость, но стоило Грише помянуть про самодельную катапульту или старенький, плавающий на резиномоторе линкор, и Степа тут же шел на уступки.

Вдвоем они усаживались на кафельный пол ванной и начинали лихорадочно вооружать деревянный кораблик чем ни попадя. Это превратилось в подобие бзика. Они перепробовали все: паровую пушчонку, торпеды с селитровой начинкой, зажигательные фугасы и даже плюющиеся легонькими снарядами обыкновенные спички. Эта была дымная дурь, которой так не доставало в Степкиной серьезной жизни. Он даже похохатывать начинал по-детски, совершенно несолидно. Разве что, в отличие от Гришки, никогда не забывал о времени и всегда первым напоминал, что все, хорэ, пора сливать воду, вентилировать помещение и браться за уроки. Начиналась пахота, и тут уж Степа показывал другу настоящий мастер-класс. Уроки выучивались не просто быстро, а прямо-таки с ракетной скоростью.

— Ты же художник, вот и эксплуатируй свои возможности! Быстро — не значит, неряшливо. Наоборот!..

И это нелогичное «наоборот» выводило Гришу из себя. Потому что «быстро» у всех означало «плохо». У всех, кроме Степы. И Гриша изо всех сил старался. Это походило на ведущего и ведомого в спортивном забеге. Степа вел, а Гриша тянулся за ним, чувствуя, что пусть не просто, но что-то у него начинает получаться. Обычно, когда заканчивали с домашними заданиями, он успевал форменным образом взмокнуть, и впору было снова отправляться в ванную, дабы принять душ.

Поначалу его мучила загадка, когда же сам Степа успевает все делать — читать, работать, учиться, и только позже до него дошло: Степа не тратил времени попусту. Ни единой минуточки. И дело тут было не в характере, не в железной воле, — иначе он просто не умел. Если спал, то спал, если ел, то ел, а уж выкладывался на работе как никто другой. Потому, может, и дала слабину в нем единственная не задействованная пружинка: Степа никогда и ни во что не играл. У него и игрушек никогда не водилось. Поэтому в дневные часы, когда родители были на работе и никто не мог видеть ребят, они опускались на четвереньки и принимались играть. В пластмассовых и оловянных солдатиков, в пушечки и кораблики, в бумажные самолеты.

Сюжет обычно предлагал Гриша, Степа лишь выбирал за кого играть, а далее на час-полтора друзья забывали про все на свете. То есть Гриша не выныривал бы из таких омутов вовсе, а вот у Степы неизменно срабатывал внутренний будильник. И когда он говорил: «Все», Гриша не пытался спорить. Знал, что бесполезно.

А еще…

Еще со Степой можно было разговаривать. Практически обо всем. О девочках, о силе, о будущей профессии. И это тоже было непривычно. Степа не смеялся над Гришиными вопросами, не издевался над фантазиями. Кое-что даже называл интересным, чем повергал собеседника в полное изумление. Так, рассуждения о разнице между фасом и профилем он оценил поднятым большим пальцем.

— Круто!

— Правда?

— Конечно, неужели сам допер?

Гришка розовел от смущения.

— Но это же ясно. Смотришь на кого-нибудь спереди — один человек. А заходишь сбоку — совсем другой. Причем профиль — это его будущее, а точнее то, каким он хотел бы стать. Ну а фас — то, что есть на самом деле.

— Бррр! — Степа даже головой помотал. — И кто же я в профиль?

— Я ведь рисовал, помнишь? В профиль ты — воин.

— Ладно, это годится, а в фас?

— В фас — ты Степа. Просто Степа.

— Просто Степа? — Степан рассмеялся. — Да уж, комплимент. Просто Гриша и просто Степа. Хотя… Может, не так уж плохо быть просто тем, кем тебя назвали родители.

— Не знаю. Я бы не хотел быть просто Гришей.

— Ага, простой, как три рубля, — кивнул Степа. — И кем бы ты хотел быть?

— Ну, не знаю… Но хотелось бы как-то отличаться…

— Как-то — это чем?

— Еще не выбрал, — вздохнул Гриша. — Спортом, может, заняться, бицепсы с трицепсами нарастить.

— Да уж, великая цель! — усмешливо похвалил Степа.

— А что? Лишние бицепсы никогда не помешают… — возражал Гриша. — Еще бы здорово тачку покруче. И «харлей» в гараже.