Человек и его тень

Стоял тихий осенний полдень. Для нашей Вселенной и Земли то было мимолетное мгновение. Если судить с точки зрения современной истории, в данный день, в данный час не случилось из ряда вон выходящего события, достойного быть записанным, подвергнутым анализу и изученным, но для Ши Ихая это мгновение стало волшебным, он не забудет его до конца своей жизни и потом станет часто видеть во сне. Он всегда будет помнить, как Цююнь быстрыми шагами подошла к нему и решительными движениями развязала стягивавший пальцы шнурок. Изумленный, он торопливо поблагодарил ее, но Цююнь, показав рукой вперед, бросила: «Ее благодари!»

Сквозь слегка качающиеся, тонкие зеленые ветви плакучей ивы он различил фигуру Цзинь Цивэнь, стоявшую у куста бордового шиповника; влажными от слез глазами она смотрела на него, все лицо ее источало жалость… Две бабочки порхали вокруг ее тонкой талии, Несколько листочков гинкго, кружась, опустились на ее плечи… Ши Ихай стоял не в силах сдвинуться с места, не умея выразить госпоже переполнявшую его благодарность.

Пока он растерянно стоял, Цзинь Цивэнь и подхватившая ее под руку Цююнь исчезли. Во второй половине дня священник Хэ Айэр напился до положения риз и пришел в себя только к полудню следующего дня. К этому времени возвратился из поездки священник Дэ Тайбо, и поэтому Хэ Айэр не стал подымать шум по поводу самовольного освобождения Ши Ихая. Но когда Ши Ихай вернулся в свою комнатушку, на сердце у него все равно было тревожно, и тревожно не за себя, а за княжну, недавно еще совсем незнакомого ему человека.

Теперь перенесемся на несколько лет вперед и представим себе боковой вход во дворец князя. Медные бляхи-заклепки на створках ворот, способные выдержать удары сабель и мечей, оказались бессильными перед поступью истории. Князь с женой и наложницей умерли в отчаянии. Старший брат Цзинь Цивэнь продал миссионерской школе оставшееся имущество и заброшенный сад в том числе. А священник Хэ Айэр приобрел у него всю дорогую мебель, стоявшую в главных покоях дворца.

Итак, представьте себе боковой вход во дворец. В тот день перед ним царила необычная суматоха: сбившись в кучу, стояли три конных возка, которые предназначались для перевозки домашнего скарба злобного старшего брата Цзинь Цивэнь, возок — чтобы отвезти наследство, доставшееся уже замужней Цзинь Цивэнь, да еще и священник Хэ Айэр прислал Ши Ихая с ручной тележкой, чтобы забрать купленную им мебель. Муж Цзинь Цивэнь, который только и умел валяться в постели, курить опиум да гулять по непотребным домам восьми известных переулков в районе Главных врат, вцепившись в дверцу возка, громко ругается, обиженный несправедливым разделом наследства. За этой сценой, разинув от удовольствия рты, наблюдает толпа зевак. Сам шурин куда-то спрятался, а его жена, высунув голову из возка, визгливо отвечает беснующемуся родственнику. Наконец через какое-то время шум утихает, и три возка шурина отъезжают. Муж Цзинь Цивэнь отправился в трактир, не обращая ни малейшего внимания на возок, нанятый для своей семьи. Сидя в возке и стараясь, чтобы ее никто не увидел, Цзинь Цивэнь потихоньку плакала. Глядя сквозь слезы на кроны деревьев, видневшихся из-за высокой стены, она молча прощалась с домом, где прошло ее детство и юность. Но вот кучеру надоело ждать, он тронул поводья. Колеса покатились — и в этот миг Цююнь взобралась на подножку возка. Она держала чайный столик, обняв его обеими руками. Он входил в число мебели, купленной священником Хэ, но Ши Ихай, перевозивший ее, незаметно снял столик с тележки и передал Цююнь, тихо шепнув ей:

— У княжны горькая доля, оставь столик для нее.

Цююнь торопливо поблагодарила его:

— Еще до замужества княжны он стоял у изголовья ее кровати; бедняжка, всю жизнь никто ее не жалел, теперь она поймет, что свет не без добрых людей — жить ей станет немного легче…

Колеса возка оставляли на глинистой утрамбованной дороге едва заметные следы. Провожая глазами удалявшуюся повозку, Ши Ихай ощутил пустоту в душе, будто что-то главное вынули из нее…