Человек и песня

Ой, сохнёт(ы), вянёт в поли травонька, да[82]

,Сохнёт, вянёт без дождя.

В поли травонька, дак, сохнёт, вянёт без дождя, ой,

Частой дождик мне-ка не помога, да,
Со востоку ветерок.

Не помога мне со востоку ветерок, да,

Долго будёт мне дожидатьсе, да,
В гости милого дружка.

Будёт дожидатьсе мне в гости милого дружка, ой,

Теперь все прошло у нас, минулосе, да,
Мил другую сполюбил.

Минулосе... да мил другую полюбил, ой,

Меня горьку, бедну, нещастливую
Он тяжким вздохом наградил.

Наградил... да много вздохов, девушка, вздыхала я,

Да ни один вздох не дошел,
Ни один вздох не дошел.

Не дошел... да много слез я спроливала, ой,

Во слезах мил не видал, ох,
Во слезах мил не видал.

Спроливала... да во слезах мил не видал, ой,

Много писём я к ёму писала, да,
Никакого не примал.

Писала... да никакого не читал, ой,

Не читаёт писём, не примаёт, да,
Кабинет свой замыка’т

Не примаёт... да кабинет свой замыка’т, ой,

Пойду с горюшка во зелён садичок, да,
Розгуляюсь во саду.

Во зелён садичок, да, розгуляюсь я в саду, ой,

Розгуляюсь в садике зелененьком, да,
Розгоню я грусть-тоску.

Зелененьком... да розгоню я грусть-тоску, да,

Ничего я в садике не видала, да,
Только пташи во кустах.

Не видала... да только пташи во кустах, ой,

Сидят пташечки все по парочкам,
Оне поют, как соловья.

По парочкам, оне поют, как соловья, да,

Сидят девушки да все с дружочками, да,
У меня дружочка нет.

С дружочками... да у меня дружочка нет, ой,

Извините вы в том, подружки,
Што я-то невесёла сижу...

«Это, видишь, в досельны времена запоезжают миленьки дружоцки где ле не в знакомы дальни города роботу искать. Девушки и тужили — выпевали свою тоску, дак»,— поясняют мне происхождение песни. Вечер был тихим, задушевно-доверчивым. Девичьи протяжные песни и баллады просветленно печальные (вспомнилось: «Мне грустно и легко, печаль моя светла...»), кажется, бесконечные и привольные, как полет морских чаек над необъятными морскими просторами...

ТЕРСКИЕ БОБЫШКИ [83] . ДЕРЕВНЯ ЧАПОМА. ПАРОВОЗ И ДЕДУШКОВ СВОЕДЕЛЬНЫЙ КОНЬ. ЕФИМ ГРИГОРЬЕВИЧ КЛЕЩЁВ И ПАНОЧКА [84]

Каменные, глиняные, деревянные, соломенные, меховые игрушки в глубокой древности тоже были культовыми, ритуальными изображениями тотемов. Л. Динцес справедливо отмечает, что с самого возникновения игрушки ей свойственна двойная функция — культовая и игровая. Причем культовые обряды взрослых и детские игры даже сегодня у многих так называемых примитивных народов имеют много точек соприкосновения и пересечения. Дети часто бывали участниками культовых действ взрослых. Во многих детских играх пережиточно воспроизводятся древние, давным-давно ушедшие культовые действия (мы это уже видели на примере рассказов терчан об играх детей с козулями). Поэтому речь идет не о наследовании детьми в качестве игрушки культового предмета, уже утерявшего свой первоначальный смысл и назначение, а о сохранении его игровой изначальной функции гораздо дольше, нежели культовой.